Ведьма и бог

Операция «похоронить влюбленность в мужа» начинается.

Когда «Жук» сестер останавливается перед домом на Поляне, испытываю чувство странного возвращения к истокам. Я была замужем всего пятнадцать дней, но кажется, что прошла целая вечность! Мама бросается к двери, чтобы как можно скорее открыть ее и обнять меня. Не имея возможности уделить время тому, чтобы насладиться окружающей средой или деревьями, которые начинают обнажаться, чувствую, что меня тянет в дом.

– Элла!

Цирцея Великая и Медея Юная зовут меня. Я, привыкшая прятаться на кухне у Зельды, оказалась окруженной ведьмами и стала центром внимания посреди холла.

– Тесса, мы скоро вернем тебе дочь, – обещает Цирцея Великая, беря меня за руку.

Семья протестует для вида, но никто и ничто не сможет остановить проводниц. Мы располагаемся в маленькой гостиной. Приоткрытое окно, выходящее на сады, заставляет меня подпрыгивать от удовольствия. Мне не терпится прогуляться по Поляне, не опасаясь столкнуться с сатирами.

– Итак, на чем ты остановилась? – нетерпеливо спрашивает Медея Юная.

На ум приходят руки, покрытые ихором. Медленно вдыхаю, отгоняя воспоминание. Мне стоит хорошо подбирать слова. Я по-прежнему полна решимости привезти ихор, но не любой ценой. Не хочу предавать до такой степени, чтобы тащить за собой мертвый груз, который наверняка заставил бы опуститься слишком низко. Хочу иметь возможность смотреть на себя в зеркало не испытывая стыда. Мне просто нужно придумать, как это сделать.

Поэтому рассказываю о ночных попытках и наблюдениях, оставаясь максимально нейтральной: Деймос много работает, проводит огромное количество времени в штаб-квартире и часто бывает в окружении Эриний и Спартов.

Он почти недосягаем.

Цирцея Великая и Медея Юная внимательно слушают. Они не кажутся обеспокоенными. Они говорят, что прошло всего несколько дней. Меня поражает их спокойствие. Может быть, я слишком сильно на себя давила.

– Есть еще кое-что, – заканчиваю я, когда Медея Юная подает чай.

– Мы тебя слушаем.

– Я… я сияю. Время от времени.

Пригвождаю заявлением их к месту. Медея Юная едва успевает поднять носик чайника, но по-прежнему наклонена, длинные черные волосы спадают с плеч. Цирцея Великая собиралась взять свою чашку, ее пальцы замерли в нескольких сантиметрах от ручки.

– Ты делаешь что? – спрашивает она озадаченно.

– Иногда свечусь, это никогда не длится долго.

Медея Юная выпрямляется и переглядывается с Цирцеей Великой. Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что они мысленно общаются. Они напряженно смотрят друг на друга, что исключает меня из диалога. Черт возьми, что происходит?

– Это опасно? – спрашиваю я, все больше волнуясь.

Проводницы садятся.