Девушки здесь все такие милые

– Ты! – говорит она – не то со страхом, не то с вызовом. – Ты это сделала, да?

Поппи встает и сцепляет руки в замок, но я успеваю заметить, что они дрожат.

– Рада, что ты заглянула на огонек, Слоан! Ты, как всегда, опаздываешь.

Она здесь. Она вернулась. Вернулась ради меня.

– Ты его убила, – выговаривает Салли медленно и веско.

– А ты можешь это доказать? У него столько выпивки в номере. И куча таблеток на тумбочке. Я уверена, что из-за вас двоих он настрадался куда больше.

– Кевин мертв? – выдавливаю я. Салли кивает. Но большого огорчения на ее лице нет – скорее сосредоточенность. Она соображает, как нам отсюда выбраться, чтобы нас не постигла та же судьба, что и Кевина.

Теперь я понимаю: Салли не поехала домой. Она отправилась в отель и, когда увидела, что Поппи сделала с Кевином, могла сесть за руль и умчаться куда глаза глядят. Но она не смогла бросить меня. Меня накрывает мощная волна нежности. Я тоже хочу ее защитить – и не важно, что она сделала с Флорой.

Я снова перевожу взгляд на Поппи – руки у нее сжаты в кулаки и больше не дрожат. Она вытаскивает из сумочки нож – длинный, с белой ручкой, очень похожий на ножи «Вюстхоф», ради которых мы с Адрианом специально зарегистрировались в «Уильямс Сонома», но так толком ими и не пользовались. Меня начинает неудержимо трясти, когда до меня доходит, чем, по ее задумке, должен кончиться этот вечер.

Салли, покачнувшись, выпаливает:

– Тебе это с рук не сойдет!

Поппи взмахивает рукой – лезвие ножа взлетает и опускается.

– Прими мою благодарность: это ты привела меня к нему. Ты вчера ночью к нему ездила – зачем, потрахаться?

Салли придвигается чуть ближе.

– Что, черт возьми, тебе нужно?

– А ты как думаешь? Мне нужна правда.

Поппи указывает ножом на меня:

– Ты мастерица обращаться со словами.

Нож нацеливается на Салли:

– А ты предпочитаешь слову дело. Но кто бы из вас ни убил мою сестру, он допустил оплошность. Флора оставила бы записку. Именно так я и поняла, что это было не самоубийство.