Девушки здесь все такие милые

– Так, значит, парень твой оказался говнюком. Что он натворил-то?

– Ничего, – Флора подобрала под себя ноги. – Просто отношения на расстоянии не бывают гладкими. Это всегда трудно.

Салли запустила пальцы в волосы Флоры. Та сперва отшатнулась, но уже через несколько мгновений притерпелась. Ее иммунитет к чарам Салли явно выдыхался.

– Ну так, значит, он идиот! Сам не понимает, как ему повезло!

Флора не пожелала надевать свой костюм Скарлетт О’Хары.

– Без Ретта Батлера это лишено смысла, – заявила она.

– У меня есть идея, – сказала Салли. – Давай-ка спросим у Джем!

Все знали, что у Джеммы запас нарядов больше, чем у любой девчонки на нашем этаже: он занимал весь ее шкаф и половину Клариного, да еще на полу валялись чемоданы, из которых фонтаном били фатиновые оборки.

Джемма и впрямь сумела подобрать наряд для Флоры – розовое платье с открытой спиной, которое Салли сочла подходящим для Спящей Красавицы. Флора засомневалась было, не слишком ли оно короткое, но мы ее переубедили. Когда она подошла к зеркалу, я увидела в ее глазах то, что – я знала – отражалось и в моих. Осознание, что она может забить на все и делать, что хочет. Понимание, что она привлекательна, что у нее потрясные ноги, которые стали еще длиннее благодаря Джемминым туфлям на высоченных каблучищах.

Мы пили в комнате у Салли и Лорен. Лорен вырядилась Умой Турман из «Криминального чтива», и смотрелось это нелепо – черный парик по-дурацки сидел на ее круглой физиономии. Салли раскатала на ключе кокаин, я тоже занюхнула крошечную дорожку. Флора смотрела на меня со жгучим любопытством, но когда Салли предложила и ей, решительно покачала головой. Флора раз за разом прикладывалась к бутылке, делая все менее и менее скромные глотки, и уже явно набралась.

– Тебе бы сбавить обороты, – сказала Лорен почти по-матерински. Флора не обратила на нее ни малейшего внимания, и я позлорадствовала. Лорен вечно меня оттирала, а теперь сама оказалась лишней. Когда она ушла к девчонкам из Баттс-А, я была рада, что она убралась.

– Приглядите за Флорой, – сказала она мне и Салли. Могла бы догадаться, что мы поступим с точностью до наоборот.

– Я все слышала, – пробормотала Флора, когда Лорен ушла. – Как мне надоело, что люди обращаются со мной, будто с фарфоровой куклой! Все знают, что мне нужно – только меня саму никто не слушает.

«Да мы такие же», – мельком подумала я в кокаиновом дурмане. Но вслух не произнесла.

Мы втроем стали фоткаться на мой одноразовый фотоаппарат: Салли в центре, я слева, потому что у меня были самые длинные руки и я могла снять нас всех. Мы улыбались, надували губы, корчили дурацкие рожи, высовывали языки, а на последнем снимке Салли чмокнула меня в щеку.

– Ой, извини, – пробормотала она.

Ух и здорово же она набралась – не в ее обыкновении было извиняться.

Пленку я проявила, а потом и думать забыла об этих идиотских фотках. Поэтому у меня перехватило дыхание, когда я их увидела, – на глянцевой бумаге, четыре на шесть дюймов. Я не смогла заставить себя их порвать – а зря.

В Эклектике мы протянули пригласительные парню, одетому Чубаккой, он поставил нам на руки штампики, и мы вплелись в гобелен толпы – венок держащихся под руки девчонок. Флора крепко цеплялась за меня, кожа у нее горела. Зал сиял и переливался огнями, сверкали ноги, сиськи и задницы, зияли напомаженные рты; парни пялились на нас, и их взгляды были разнузданнее их костюмов. На сцене выступали музыканты в ошейниках, с торчащими во все стороны волосами. Флору потянуло танцевать, и она стала отплясывать с Эллой, которая даже «Пенни-Лейн» сумела превратить в какое-то унылище.

– Она явно перебрала, – сказала Элла несколько минут спустя. – Надо отвести ее домой.