– Но разве… – лепечу я. – Разве мы можем ему верить?
Она кивает с торжественным выражением лица. При резком дневном свете я вижу, что время ее все-таки не пощадило. Оно виднеется в складочках у губ, в зыби бороздок на лбу, в морщинке между бровями, которым я в свое время так завидовала.
– Думаю, да. Он сказал, что не знал, к кому обратиться, и нашел мой имейл.
– Как-то не очень правдоподобно звучит. Наверняка ему слали сотни подобных писем. С проклятиями, с угрозами. Почему именно эта цидулка его так озаботила? Почему именно сейчас?
– Не знаю. Но сама понимаешь, я ничего ему не рассказывала. Он не знает, что мы сделали.
– А может, как раз знает и сам эти записки и прислал? У него больше оснований нас ненавидеть, чем у кого бы то ни было еще. Мы ему жизнь сломали.
Она теребит лямку майки. Она знает больше, чем говорит. Мне хочется вытрясти из нее все, что она скрывает, перевернуть, как солонку, и посмотреть, как потечет наружу ее нутро.
– У него нет никаких зацепок, Амб. Нас он точно не подозревает.
– Мне надо…
Мне надо его увидеть. Хотя… надо ли? После Гробовщаги я поначалу убивалась, что потеряла любовь всей своей жизни, а потом перешла в режим самозащиты. Я перечитала нашу переписку один, два – бесчисленное количество раз. И увидела нас обоих в ином свете. Оба мы были поглощены собой и отчаянно хотели о себе любимых поговорить. Оба манипулировали друг другом. Даже сейчас у меня сложное отношение к воспоминаниям о Кевине. Иногда он солнце, а иногда грозовая туча, коростой затягивающая небо.
Я хочу знать, чувствовал ли он хоть что-нибудь на самом деле. Был ли у нас хоть малюсенький шанс. Но я не могу задать ему этот вопрос. Я и себе-то его боюсь задавать.
– Флора, – говорю я вместо этого. – Ты ее видела? И Кевин… Кевин видел?
Салли сердито поджимает губы:
– Конечно, видела. Попробуй не увидь.
– Где Кевин остановился? Он же не может жить здесь, в кампусе.
– Где-то в Мидлтауне. Кажется, он упоминал Супер-8.
«Это с ним ты говорила вчера вечером? С ним ты ведешь еще какую-то игру?» Раньше мне и в голову не приходило, что Салли могли овладеть те же чувства, что и мной. В Кевина легко было влюбиться. Равно как и в нее. Конечно, они были едва знакомы – виделись несколько раз, да и то мельком; но то же самое можно сказать и о нас с Кевином. Салли, помнится, выразила скепсис, когда я рассказала ей о нашей переписке, – но я вдруг понимаю, что они с Кевином, вполне вероятно, пробавлялись тем же самым.
Ветер взметывает ее волосы. Она нетерпеливым движением откидывает их назад.
– Не дрейфь, прорвемся! Мы вместе!
«Мы вместе!» – словно так было всегда. «Настоящие друзья – это люди, с которыми видишься не так часто, как хотелось бы, но, когда наконец встречаешься, между вами все как прежде!» Что-то вроде этого написала Билли в одном из своих постов в Инстаграме, приложив нашу с ней фотку школьных времен – волосы собраны на макушках, две малолетние Гвен Стефани. Салли была рядом в худшие моменты моей жизни – но эти моменты не стали бы худшими, если бы не она.
ebooksa