Девушки здесь все такие милые

– Кевин мог что-то заподозрить. Кроме нас, никто с ним рядом не терся. Только мы могли его взять. У него было время все обдумать. Может, он заманил нас сюда ради мести.

– Это да, но, Амб – он ведь виноват не меньше, чем мы. Не снимай с него ответственности.

Звучит довольно странно, но здравое зерно в ее словах есть. В начале того вечера мы с Салли и предположить не могли, что все так закончится. Как и Кевин.

С улицы доносится рев клаксона, и мы обе подпрыгиваем.

– Пора возвращаться, – говорю я. Мой страх снова переключается на Адриана. Я оставила его там, где кто угодно может что угодно надуть ему в уши. «АВ такая дрянь! Пусть она сдохнет!» Трехмерная версия ДАПа – вот что окружает моего мужа на Фосс-Хилле.

Салли не сводит с меня глаз, пока мы шагаем мимо Никса, – гипнотический взгляд цвета морской волны.

– Только не говори, что ты до сих пор его любишь, Амб, – она произносит «любишь» с брезгливостью.

Раньше я думала, что любовь – это непреходящий дурман, заволакивающий рассудок. Так я оправдывала свои поступки по отношению к Флоре. Я цеплялась за связь с Кевином: перебирала в уме наши поступки, перечитывала письма. И меня накрывал стыд. Каждое мое слово буквально сочилось вожделением. А ему это нравилось – ведь он жаждал внимания так же сильно, как я сама.

– Нет, – наконец отвечаю я, потому что не решаюсь откровенно рассказать Салли о силе обуревающих меня чувств. Вряд ли мне удастся объяснить ей, что разразилось в моей душе при виде Кевина, какие давно задушенные чувства пробудились к жизни.

– Нам нужен план. – Она бросает взгляд назад, словно опасается, что нас кто-то подслушает. – Никто из нас не сможет спокойно жить дальше, пока мы не выясним, кто за этим стоит и чего от нас хочет.

– Может, это не один человек, – говорю я. – Нас столько народу ненавидело!

Я по-прежнему ее подозреваю.

– Что я тебе всегда говорила? – осведомляется Салли, и голос у нее становится, как всегда, бархатный. – Нас двое, и мы еще гаже.

Мы всегда говорили это друг другу, когда приближались к компании парней. Я начинала стрематься, опасаясь пробираться через плотное сито их тел.

«Их много, и они такие гадкие», – говорила я. Мол, давай найдем кого-нибудь другого. Парня без стаи, слоненка, ковыляющего в хвосте. Салли – ядерная смесь «Столичной» и «Барберри Брит» – шептала в ответ:

– Нас двое, и мы еще гаже.

Мы почти уже дошли до Фосс-Хилла; фестиваль по-прежнему в самом разгаре. От улыбок не продохнуть – такое ощущение, что у всех есть веселые воспоминания. Какая огромная, тягостная ложь! Здесь у всех свои секреты. Большинство присутствующих, прячась за компьютером, писали отвратительные вещи о других людях. А теперь делают вид, что возвращение в Уэслиан – это так мило.

На секунду я испытываю облегчение, увидев мужа на том же месте, где его оставила, – но затем замечаю, что Джастина и Монти сменили Лорен и Элла. Адриан с Эллой стоят голова к голове, ее рука лежит у него на спине. Я отрываюсь от Салли и мчусь к ним со всех ног – лишь бы Элла не успела рассказать обо мне что-нибудь компрометирующее.

– Прости, что меня долго не было! – выпаливаю я, хватая Адриана за руку. – Но я тебе уже говорила: не очень хорошо себя чувствую…

– Ничего страшного.