– А ты – рыжеволосая злодейка, – сказал Фенсвик, и оба его уха распрямились. Он подумал, что Мария отпускает шутки.
– Говорят, домовые знают секреты всех растений солнечного и подлунного мира. Потрясающие целители.
Кажется, это сработало. Фенсвик с гордостью рассматривал свои когти, а Мария перемещалась по комнате, то и дело прикасаясь к чему-то.
– У большинства чародеев нет таких аптечных пунктов. Это слишком походит на…
– Ведьмовство? – закончила я за нее.
Вот оно. Я почувствовала покалывание угольков, расцветающее в линиях моих ладоней, – предупреждение, что надо быть осторожной. Мария замолчала, как животное, пытающееся решить, бороться или бежать.
– Не знаю, – осторожно сказала она.
Фенсвик перестал измельчать чеснок и поднял голову. Рука Марии потянулась к топору на поясе.
Я настойчиво наступала дальше:
– Мне нужна твоя помощь.
– А именно? – Дружелюбный свет исчез из ее карих глаз.
– Один дорогой мне человек болен. – Я встала перед дверью на случай, если она попытается убежать.
– Он умирает? – взгляд Марии немного потеплел.
– Хуже, – прошептала я.
При этих словах Мария фыркнула:
– Что может быть хуже смерти?
– Генриетта… – в голосе Фенсвика также было предупреждение, но ради Рука я не могла останавливаться.
– Трансформация.
Я быстро рассказала свою историю. О способности вызывать огонь (она уже это видела), о том, как меня нашли и привезли сюда, в Лондон. О страхе быть раскрытой, когда я обнаружила свое волшебное происхождение, о моем коротком заключении и предательстве. И о Руке, о его власти над тенями, о том, что мы с Фенсвиком для него сделали.
Пока я говорила, Мария села, а Фенсвик заварил клюквенный чай, горький, но освежающий. Но к чаю я не притронулась.