– Я больше не могу курить, Хана. Иначе я просто перестану существовать.
Хана сразу поняла, о чем говорит Йоши – о тени, висевшей у него за плечами подобно савану с тех пор, как они покинули Киген. Каждый день – с того момента и до сих пор – был просто обратным отсчетом. Плавкий провод и брызги искр.
Она поняла, что он побрил голову. Срезал длинные, великолепные локоны, обрившись наголо. Он красив, как куча дьяволов, ее чертов братец. Но сейчас он почему-то стал выглядеть старше. Жестче.
Она с трудом сглотнула, не представляя, с чего начать.
– Йоши, что случилось с Джуру…
– Они устроили в его честь вечеринку с молотком, Хана. Оторвали ему пальцы. Забрали его… – Йоши поморщился, сглотнув. – Ты же видела, что они сделали…
– Верно. – Она взяла его за руку и сжала. – И мне очень жаль, Йоши.
– Этот ублюдок убил Джуру. Забрал твой глаз. И продолжает разгуливать на свободе? – Йоши покачал головой. – Нет, черт возьми, такому не бывать.
– Ты думаешь, что сможешь справиться с Детьми Скорпиона в одиночку?
Йоши криво усмехнулся, сунул руку в оби и достал знакомый кусок железа. Курносый. Однобокий.
Кусок железа, несущий смерть, а на рукояти вырезаны смеющиеся лисы.
Железомёт.
– Где ты его, черт возьми, раздобыл?
– Забрал из комнаты даймё. Тот его еще и зарядил. Ужасно мило с его стороны.
Хана сделала паузу, подыскивая слова, понимая, что ступает на опасную почву. Джуру и ей был самым дорогим другом, но для Йоши… Все, что он не отдавал ей, он отдавал ему. И теперь то место в душе, которое занимал этот мальчик, было заполнено страшной картиной – как он лежит выпотрошенный в том переулке и беззвучно кричит безгубым ртом.
Но…
– Йоши, но сейчас происходят более важные вещи.
Брат пристально посмотрел на Хану, и взгляд у него стал сердитым.
– Даже не начинай, черт возьми, девочка. Не смей вываливать на меня бунтарское дерьмо. Я не какой-нибудь уборщик из тех, что торчат вокруг радиоприемника в богадельне, и не фермер, вернувшийся с поля.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, и…