— Ты… ты извини, — сказал он. — Ждите меня здесь. Обещаю — все будет в порядке. Ничего с вами не случится. Я вернусь…
Лес осветился золотистой вспышкой. Полукровки вздрогнули.
Затем раздался громоподобный голос:
— Тебе не следовало приходить домой!
Видение померкло.
Мои коленки подогнулись, но Аннабет меня подхватила.
— Перси! Что с тобой?
— Ты что, не видела?
— Что не видела?
Я бросил взгляд на Гестию. Но лицо богини было непроницаемым. Я вспомнил слова, которые она сказала мне тогда в лесу: «Если ты хочешь понять своего врага Луку, то ты должен понять его семью». Но зачем она показала мне эти сцены?
— Сколько я отсутствовал? — пробормотал я.
Аннабет подняла брови.
— Перси, ты вовсе не отсутствовал. Ты всего одну секунду смотрел на Гестию, а потом чуть не упал.
Я чувствовал, что все смотрят на меня, а потому не мог позволить себе показаться слабым. Что бы ни означали эти видения, я должен думать только о нашей миссии.
— Моя госпожа Гестия, — сказал я. — Мы пришли по важному делу. Нам необходимо увидеть…
— Мы знаем, что вам необходимо, — раздался мужской голос.
Я вздрогнул, потому что именно этот голос я слышал в моем видении.
Рядом с Гестией, замерцав, материализовался бог. На вид ему было лет двадцать пять — курчавые, чуть тронутые сединой волосы и точеные черты лица. Одет в летный костюм, на шлеме и черных кожаных ботинках — крохотные птичьи крылышки. Рукой он обхватывал жезл, вокруг которого обвились две живые змеи.
— Теперь я вас покину, — сказала Гестия.
Она поклонилась летчику и исчезла в дыму. Я понял, почему она так торопилась. У Гермеса, бога глашатаев, вид был не очень радостный.