Правление волков

Александр уставился в темноту подземной комнаты. Он определенно не собирался никого спасать. Но было приятно, что кто-то помнит и то хорошее, что он сделал для этой страны.

Он ощупывал земляную стену, холодную и влажную под его пальцами, пока не наткнулся на нишу, в которой когда-то нашел дневники, завернутые в промасленную ткань. Сейчас там было пусто. Нет, не совсем. Пальцы нащупали что-то – кусочек дерева. Часть детской игрушки. Изогнутая шея лебедя, вырезанная с исключительным тщанием и отломанная у основания. Мусор.

«Почему ты отправился к Алине? – жужжал в отдалении Юрий. – Зачем искал ее?» Чтобы вернуть свою силу, конечно. Вселенная хотела унизить его, заставить опуститься на колени перед двумя жалкими сиротками, словно несчастного попрошайку.

«Почему ты пошел к ней?»

Потому что с ней он снова становился человеком. Когда-то она была наивной, одинокой, отчаянно нуждалась в одобрении. В ней было все, что прежде позволяло ему так успешно манипулировать своими солдатами. Так как же ей удалось превзойти его? Исключительно за счет упрямства. Из-за этого прагматического чувства, которое помогло ей выжить в приюте и выдержать столько лет, не используя свою силу. И кое-чего еще. Когда-то, сотни лет назад, он помнил, что это. «Даже для тебя еще не слишком поздно». Может быть, Алина и была права, но он отвоевал себя у смерти вовсе не для того, чтобы быть спасенным.

Ему не в чем было каяться. Все, что он сделал, было сделано для гришей, для Равки.

А пятно тлена? Стоило ему добавлять его в список своих предполагаемых преступлений? Пришлось признать, что отчасти это его вина. Хотя, если бы этот король-сопляк сподобился лечь и умереть, как было задумано, обисбайя была бы завершена и Каньон никогда бы не вышел из своих границ. Да и настолько ли это вообще ужасно? Равка переживала вещи и похуже, как и он.

Александр посмотрел на сломанную игрушку в своей руке. Не стоило ему приходить сюда. Он чуял запах взрытой земли с нотками ладана из церкви наверху. Это место было всего лишь очередной могилой.

Ему захотелось выбраться из темноты, снова оказаться под бледными лучами зимнего солнца. Он закрыл за собой люк и поднялся по подвальной лестнице, но затем замер в дверях церкви. До него долетал голос священника, шепот и шорохи толпы. Должно быть, они появились здесь, пока он сидел внизу, погруженный в свои мысли.

Какой сегодня день? Может, они собрались здесь на заутреню?

Священник рассказывал притчу о Санкт-Николае – маленьком мальчике, которого чуть заживо не съели матросы-каннибалы, но он все равно продолжил помогать беднякам и голодающим. Рассказ был такой же кровавый и дикий, как и прочие жития святых.

Может быть, настало время для новой истории, о единственном святом, величайшем из всех, что были до него, который не раздавал свою силу, как ростовщик под проценты, в виде молитв и добрых дел. Может быть, настало время новых чудес.

Притаившись за дверью, он поднял руки и сосредоточился на иконе за спиной священника. Медленно, неторопливо потекли из разведенных рук Санкт-Ильи извивающиеся жгуты теней; тени каплями крови собирались у его рта.

У прихожан вырвался дружный вздох. Священник обернулся и рухнул на колени. Александр пил их страх и изумление. Они били в голову, как дешевая вишневая настойка, которую он пробовал в… точно вспомнить он не смог.

«Видишь, Юрий. Вот и начался твой век чудес».

Он пронесся по церкви, скрывшись в водовороте из теней, и прихожане закричали от ужаса.

Александр не мог просто объявиться и сказать, что воскрес. Слишком многие затаили на него обиду, слишком много возникло бы ненужных вопросов. Нет, у него была идея получше. Он станет Юрием, позволит монашку говорить от своего имени, а когда придет время, тот станет его избранным – парень, пришедший из ниоткуда и получивший великую силу. Всем так понравилась Алинина сказочка. И эта понравится тоже.

Он отправится в Каньон. Найдет последователей Беззвездного святого. Научит этот мир благоговеть.

22. Нина

Нине не хотелось выбираться из кровати. Ханна сказала родителям, что та заболела, что устрицы, поданные вчера к завтраку, не пошли ей впрок.