Правление волков

– Я и забыл, что она непривычна к роскошествам Ледового Двора, – сказал Брум, чей голос долетал до нее через приоткрытую дверь. – Но она должна присоединиться к нашему празднику.

«На это я должна бы разозлиться».

Мысль мелькнула и пропала. Ей казалось, что она тонет, но всплывать на поверхность не хотелось. Хотелось просто лежать здесь, в этой кровати, под тяжелыми, как толща воды, одеялами. Не хотелось думать или делать вид, что с ней все в порядке.

Казалось, кто-то вскрыл ее грудную клетку и вынул сердце. Фьерданцы бомбили Ос Альту. Они бомбили дома, где в кроватках спали невинные дети, рынки, куда люди шли по своим делам. Они бомбили дом Нины, место, где она, будучи маленькой девочкой, нашла любовь и признание. Сколько ее друзей погибло? Скольких из них ранили? Она же была в кабинете Брума, видела карту столицы Равки, но ничего не поняла. Если бы только она… Нина погружалась все глубже и глубже…

Новость сообщили во время бала, сразу после королевской охоты. Она была с Брумами в бальной зале, в той же самой, где у принца случился приступ. В руках у нее была тарелка с копченой рыбой и икрой, и она лениво размышляла, что ни одного шпиона до нее так хорошо не кормили. Пошли слухи, что принцу Расмусу запретили присоединиться к королевской охоте, но ущерб его репутации был несколько сглажен рассказами о том, как хорошо он выглядел в охотничьем костюме, и о том, что он кажется крепче день ото дня.

– Еще посмотрим, – пробормотал Брум. – Плечики, подшитые к камзолу, не сделают из него сильного короля.

Старик Редвин на это только фыркнул.

– Надо посадить его на лошадь и посмотреть, что из этого выйдет.

– Это жестоко, – тихо заметила Ханна. – Вы смеетесь над ним из-за его слабости и порицаете, когда он осмеливается измениться.

Редвин рассмеялся.

– Твоя девочка успела привязаться к этому бледнолицему сопляку.

Но лицо Брума было холодным.

– Никто не порицает принца, Ханна. И тебе не мешало бы об этом помнить. Возможно, сейчас Расмус к тебе и благосклонен, но если его отношение изменится, я не смогу тебя защитить.

От его слов Нина вздрогнула, ясно припомнив хлыст в руке Расмуса и кровь на щеке его телохранителя.

Но Ханна не опустила глаз, встретив тяжелый взгляд отца с отчаянной решимостью. Нина понимала, что должна ее подтолкнуть, слегка коснуться руки, напомнить о том, что они должны выглядеть ранимыми и нежными, чтобы никто не увидел их истинной силы, но не смогла. Ведь это была настоящая Ханна, девушка с сердцем волка. Лечение принца шло на пользу не только самому Расмусу; оно напомнило Ханне о том, кем она могла бы быть, кем она стала бы, если бы Фьердой не управляла кучка мужчин, подобных ее отцу.

Их противостоянию положили конец крики из тронного зала, шум, переходящий в рев, затем в приветствия и аплодисменты.

– Что происходит? – спросила Ильва.

Нине никогда не забыть улыбки, озарившей лицо Брума, выражения чистого наслаждения.

– Столица Равки пылает! – крикнул кто-то.

– Мы разбомбили Ос Альту!