Правление волков

Нина рассмеялась, хотя мысли о том, что Ханна устраивала сумасбродные побеги из Ледового Двора, оставляли тяжелое чувство. Если Ханна примет чье-нибудь предложение на исходе праздника Сердцевины, она окажется запертой здесь навсегда. Но сейчас Нине надо было сосредоточиться на Магнусе Опьере.

Переход через ледяной ров дался им нелегко, и, несмотря на теплые сапоги, ноги Нины окоченели к тому моменту, как они выбрались на тонкую полоску берега у сектора дрюскелей. Потребовалось несколько попыток, чтобы зацепить крюк за что-нибудь, но спустя считаные секунды Ханна уже взлетала вверх по веревке, словно белка.

– В самом-то деле, – пробурчала Нина себе под нос. – Могла бы хоть вид сделать, что это нелегко, чтобы пощадить мое самолюбие.

Как только Ханна оказалась на крыше, она принялась тянуть веревку, пока Нина карабкалась, с благодарностью встречая каждый узел и петлю, что они завязали на веревке. Теперь им предстояло преодолеть промежуток, разделявший стену и то самое здание, в котором находилась столовая и кабинет Брума. Нина постаралась не думать о том, на какой высоте от земли находится, и принялась вспоминать свой план. За спиной у нее болтался узел с одеждой, которую они стащили из гардероба самого Брума. Это был не лучший ход, но Брум большую часть времени носил мундир, а им нужно было чем-то заменить лохмотья Опьера. Как только она освободит Опьера, она поможет ему перебраться через ров и отведет в сады. Затем он пересечет мост в компании остальных гуляк, расходящихся по домам, и попадет прямо в объятия Рингсы. До его ухода Ханна перекроит ему лицо. Его сходство с Николаем было слишком опасным, и Нина не хотела, чтобы оружие такой силы оказалось в руках у неподходящих людей.

Наконец Нина добралась до другой стороны промежутка и плюхнулась на крышу сектора дрюскелей. Ханна убедилась, что веревка прочно закреплена на одной из дымовых труб, а затем обмотала ее вокруг пояса Нины.

– Готова? – спросила она.

Нина стиснула веревку.

– Быть спущенной, как мешок с мукой, в логово зловещих охотников на ведьм?

– Это была твоя идея. Мы все еще можем повернуть назад.

– Не сомневайся в решениях мешка с мукой. Мешок с мукой умен не по годам.

Ханна закатила глаза и уперлась ногами в край крыши, а Нина шагнула в пустоту. Ханна крякнула, но веревку не выпустила. А затем стала медленно спускать Нину вниз.

Первые два окна, которые она нащупала, оказались крепко заперты, а вот третье поддалось, и она ввалилась внутрь, с глухим стуком рухнув на покрытый ковром пол. Она оказалась на лестнице. Сначала она потеряла ориентацию, но потом спустилась на этаж и вскоре уже стояла у двери в кабинет Брума. На этот раз ключа у нее не было. Слишком рискованно было воровать его снова, поэтому она решила просто взломать замок. К ее стыду, это заняло у нее довольно много времени. Ей показалось, что она слышит над ухом смех Каза Бреккера. «Заткнись, Бреккер. Поговорим, когда ты наконец-то подстрижешься по-человечески». Хотя, может быть, он уже подстригся. Она надеялась на это, хотя бы ради Инеж.

Нина точно не знала, все ли дрюскели ушли в лес или кого-то оставили здесь, и не собиралась это выяснять. Она пошла прямо к двери, ведущей в камеру Опьера, заранее приложив палец к губам, чтобы призвать его хранить молчание.

Камера оказалась пустой. И безупречно чистой. На мгновение Нину охватил жуткий страх, что она все это выдумала и что никакого Опьера здесь вовсе не было.

«Я знаю, что я видела». Так где же он был? Неужели его куда-то перевели после пропажи писем? Нет, если бы Брум узнал о пропавших письмах, он бы усилил охрану сектора. И он ни за что не убил бы Опьера, фьерданцы не стали бы разбрасываться такими козырями.

Нужно было выяснить, куда его перевели. И времени у нее было немного.

Нина пролистала документы на столе Брума, следя за тем, чтобы все оставалось на своих местах. Здесь должен быть какой-нибудь приказ о переводе, переписка на тему нового места заключения столь ценного пленника. Она видела обычные планы и карты и какой-то набросок из пересекающихся парабол рядом с длинными строками уравнений. Оружие? Подпись сверху гласила: Hajefetla. Певчая птичка. Там же были модели нового шлема, что-то вроде модификации винтовки, морское судно.

Нина колебалась. Карты, планы – еще больше трагедий на подходе? Если бы только она поняла, какие цели увидела тогда на столе Брума, она смогла бы предупредить Зою и короля Николая о грядущем ударе. Она могла бы спасти сотни жизней. Но если она украдет эти планы, Брум поймет, что кто-то побывал в его кабинете. Была большая вероятность, что агенты Рингсы в Ледовом Дворе будут скомпрометированы, не успев осуществить все задуманные планы, да и Ханна окажется в серьезной опасности. Нина решила сообщить обо всем, что запомнит, связным Рингсы, но пока нужно было сосредоточиться. Времени у нее было немного, и потратить его следовало на поиски Магнуса Опьера.

И тут она заметила странное слово: Rëvfeder. Старый лис.

Нина пробежала глазами по листу, и это оказался вовсе не приказ о переводе. Это был отчет о побеге. Магнусу Опьеру удалось каким-то чудом выбраться из своей камеры, из сектора дрюскелей и, наконец, из Ледового Двора – и прихватить письма королевы Татьяны с собой. «Что ж, спасибо, что взял вину на себя, Магнус». Следующая строчка отчета заставила желудок Нины сделать кульбит – кусок чего-то похожего на заостренную кость был найден в замочной скважине двери в камеру Магнуса Опьера.