Наконец Расмус сказал:
– Целительство и травничество – не то, чем занимается большинство знатных дам.
Ханна пожала плечами.
– Я не похожа на большинство знатных дам.
Принц оценил расправленные плечи Ханны, упрямую линию подбородка.
– Я это вижу. Если преданность Джелю сделает меня таким же крепким, как вы, девушки, я думаю, стоит все-таки попробовать помолиться. – Он расправил складки одеяла. – Приходите навестить меня снова. Я нахожу ваше присутствие… умиротворяющим.
– Ступайте, – велел он, взмахнув рукой. – Йоран проводит вас назад в ваши комнаты. Передавай привет отцу.
В его голосе безошибочно чувствовался сарказм. Так, значит, презрение Брума не осталось незамеченным.
Ханна с Ниной поднялись, присели в реверансах и, пятясь, покинули комнату.
– Ты лечила его, – обвиняюще шепнула Нина.
– Дух Джеля руководил тобой? – переспросила Ханна едва слышно. – Бесстыжая.
Йоран вывел их за дверь, но не успели они пройти по коридору и пары шагов, как были остановлены двумя королевскими стражами.
– Мила Яндерсдат, – произнес один. – Вы пойдете с нами.
Нина знала, что они не станут отвечать на вопросы. Простые люди не могли допрашивать королевскую стражу.
Она сжала Ханну в быстром объятии.
– Я вернусь, не успеешь оглянуться.
Пока ее вели по коридору, она оглянулась и увидела, что Ханна смотрит ей вслед застывшим от ужаса взглядом.
Коридор сменился другим, и Нина, следовавшая за стражами, поняла, что оказалась в той части дворца, что была ей совершенно незнакома. Камень стен здесь выглядел древнее и был скорее не белым, а цвета слоновой кости, а когда она посмотрела вверх, то увидела украшавшую стены резьбу в виде гребней, отчего создавалось ощущение, будто идешь внутри грудной клетки громадного чудовища, в туннеле из костей.
Это место было построено, чтобы подавлять, но архитекторы Ледового Двора выбрали не тот мотив. «