– Я обнаружил их у нее в желудке, – наконец сказал патологоанатом.
Роско побледнела, как его халат. Мне показалось, она вот-вот рухнет вперед со стула. Закрыв глаза, она вцепилась в спинку. Только что ей рассказали, что собирались сделать с нами вчера ночью.
– И?.. – спросил Финли.
– Женщина подверглась истязаниям, – продолжал врач. – Отрезана грудь, изуродованы половые органы, перерезано горло. Затем перерезали горло мужчине – последняя нанесенная рана. Это можно определить по брызгам артериальной крови из его сонной артерии, наложившимся на все остальные пятна крови в комнате.
В кабинете наступила мертвая тишина, продлившаяся довольно долго.
– Оружие? – спросил я.
Врач за столом перевел усталый взгляд на меня.
– Несомненно, что-то острое, – сказал он, едва заметно усмехнувшись. – Прямое лезвие, дюймов пять длиной.
– Бритва? – спросил я.
– Нет, – уверенно ответил он. – Определенно что-то очень острое, но жестко крепящееся на рукоятке, а не складывающееся, и двустороннее.
– Почему?
– Есть свидетельства того, что им действовали в обе стороны. – Патологоанатом махнул рукой взад и вперед. – Вот так. Как нарезают филе лосося. Так резали грудь женщине.
Роско и Финли молчали.
– А что насчет третьего трупа? – спросил я. – Столлера?
Отодвинув папки Моррисонов в сторону, патологоанатом раскрыл третью. Взглянул в нее и посмотрел на меня. Третья папка была более пухлая, чем первые две.
– Его фамилия Столлер? – спросил врач. – У нас он значится как «неизвестный мужчина».
Роско подняла взгляд.
– Мы направили вам факс, – сказала она. – Вчера утром. Его отпечатки пальцев имелись в картотеке.
Патологоанатом порылся на захламленном столе. Нашел скрученный лист факса. Прочитал и кивнул. Зачеркнул на папке «Неизвестный мужчина» и написал «Шерман Столлер». Снова улыбнулся.
– Он у меня с воскресенья, – сказал врач. – Понимаете, я успел с ним поработать. Правда, его обглодали крысы, но он не измочален в месиво, в отличие от первого трупа, и в целом сохранился гораздо лучше Моррисонов.