– Не сейчас,
Минут десять он сидел совершенно неподвижно, только брови его изредка подергивались, а глаза стали совсем зелеными. Наконец он глубоко вздохнул.
– Вот так. Теперь все в порядке. У каждого факта есть свое объяснение. Путаницы быть не должно. Конечно, кое-что еще остается непонятным: ведь это очень сложное дело. Сложное даже для
– Какие?
– Во-первых, очень важно, какая погода была вчера.
– Пуаро, вчера был чудесный день! – воскликнул я. – Вы просто разыгрываете меня!
– Нисколько! Термометр показывал двадцать семь градусов в тени. Постарайтесь не забыть об этом: тут кроется ключ к разгадке.
– А какое второе обстоятельство?
– Очень важно, что мистер Инглторп одевается крайне необычно, да еще очки, черная борода – вид у него довольно экзотический.
– Пуаро, я не верю, что вы говорите серьезно.
– Уверяю вас, друг мой, я абсолютно серьезен.
– Но то, что вы говорите – чистое ребячество.
– Напротив, это факты первостепенной важности.
– А если допустить, что присяжные обвинят Альфреда Инглторпа в преднамеренном убийстве, что станет тогда с вашими теориями?
– Если двенадцать деревенских ослов совершат ошибку, это еще не значит, что я не прав. К тому же этого не случится. Во-первых, местные присяжные не будут особо стремиться брать на себя такую ответственность: ведь мистер Инглторп у них вроде здешнего помещика; во-вторых, – добавил он спокойно, –
–
– Очень просто, не позволю, и все!
Я взглянул на него со смешанным чувством удивления и раздражения: как можно быть таким самоуверенным!
Словно прочтя мои мысли, Пуаро кивнул и тихо повторил:
– Да,