— Значит, я должен описать тебя ужасным кецалем, чтобы госпожа Ата тебя отвергла? Иначе тебе суждено стать ее любовником по пророчеству твоей матери?
— Именно! Это и в твоих интересах: если такой красавец-силач как я останется во дворце владычицы Аты, она тут же забудет о тебе, проводя все ночи в моих объятиях.
— Не забудет, — хмыкнула Геката.
— Еще как забудет! Но если ты мне поможешь и расскажешь ей, что я — почти злодей, то останешься главным ее любовником. Человеческие охотники не в счет, они всегда нам проигрывают, с этой их… ну ты понял, — Гиль посмотрел на Гекату, — при женщинах о такой мерзости не говорят. Но тебе ведь ясно, о чем я?
— Ясно, — Эйне поморщился, — но если я помогу тебе, ты обещаешь, что мы не будем драться совсем. Разве что на спаррингах с четкими правилами.
— Но как тогда выяснить, кто сильнее? — возмутился Гиль.
— Мне это неинтересно. Или так, или я отказываюсь. И ты останешься здесь.
Гиль закатил глаза.
— Ладно! Вот ты противный, а! Значит, когда увидишь владычицу Ату, очерняй меня изо всех сил.
— Договорились. Мне начинать прямо сейчас? — насмешливо спросил Эйне.
— А чего зря время тянуть? Начинай, — улыбнулась Геката.
— Моя госпожа, этот кецаль просто ужасен. Он глуп, упрям и нахален. Я не могу винить его за то, что он преследовал меня, ведь он делал это бездумно, но это тоже показывает его не с лучшей стороны. Можно не оставлять его во дворце?
— Нельзя. Он добрый, ласковый и веселый. И я люблю его.
— Я так и думал.
Гиль фыркнул.
— Отрепетировал? При госпоже Ате скажи, что я злой, завистливый и скучный.
— Она не поверит.
— Все равно скажи! А то будем драться!
Эйне мученически вздохнул.
— Моя госпожа, он злой, завистливый и скучный.