– Не велено чужих в посад пускать! – почти хором рявкнули опричники. Они были про доспехах, с мечами и щитами, на которых было намалевано красное солнышко.
– Так мы не чужие, мы свои, – отозвалась василиса, видя, как стража переглядывается.
– Страшные дела в посаде творятся, – негромко произнес один из опричников. Борода у него была рыжая, а кудри переливались золотом. – Иди отсюда, девка, кем бы ты ни была. Только купцов да торговых велено впускать и выпускать.
– А что такое? – спросила василиса, видя, как молодцы преграждают путь какой-то женщине с детьми. При ней был узел с пожитками, а на руках младенец, спелёнатый.
– Ой, беда, погорела наша станица! – выла женщина, требуя пустить ее. – Пустил кто-то красного петуха! Вот к родственникам иду! Пожалейте детей малых! Пустите, голубчики!
Стоило матери зарыдать, как следом заревели чумазые дети в количестве двух. Ревели они так громко и жалобно, что тут у любого сердце дрогнет.
Но не дрогнуло.
– Идите куда хотите, коли жизнь дорога, – произнес курчавый, глядя на погорельцев. – Беда у нас здесь! Чудище объявилось!
– Ба! Не может быть! – прижала руку к губам несчастная погорелица, чуть дите не выронила.
– Детей да баб на части рвет. Прямо в Посаде! Тут и за околицу ходить не надобно, чтобы помереть! – предупредил второй. Борода у него была светлая, пушистая. Казалось, все лицо заросло. Да и сам он был шире и плечистей товарища. – Так что пускать никого не велено, пока чудище не изловим!
– Ой, беда! – покачала головой женщина, разворачиваясь. – Пойду я, отсюда…
И они ушли. Василиса обернулась, глядя им вслед. И, кажется, только она заметила, как женщина бросила тряпки и узел, превратившись в длинную жуткую тень. А двое детей разбежались по кустами маленькими скрюченными тенями, скрываясь в кустах.
– Пустите, я василиса. Я смогу помочь с чудищем, – попросила василиса, пока филин на ее плече ерзал, поглядывая в сторону нечисти: «О, дают! Нет, ты гляди, что удумали!».
– Василиса? – переглянулись стражи. – Была у нас одна василиса Приветливая. Была, да сплыла. Слухами земля полнится. Тоже ходила, выспрашивала, где что видали, по ночам по Посаду бродила. А под утро нашли растерзанную возле околицы.
– Так, я тут подумал, – прокашлялся филин очень авторитетным голосом. – А не пойдем ли мы отсюда! Они сами справятся! Да? Ты гляди, какие мужики крепкие! Что им то чудище! Ух! Пойдем-пойдем-пойдем!
– Нет, – отмахнулась василиса. – Сказано в Красный Посад, значит, в Красный Посад!
Она отошла в сторону и стала шептать.
– Ты что делаешь? – спросил филин, свесившись с плеча.
– Не мешай… Морок навожу. Сейчас заморочу их и в Посад пройду! – прошептала василиса, поглядывая на ворота и разжевывая траву, которую давала в дорогу ягиня. – … отведи очи днем и ночью… Черным – чернено, белым – белено. Пущай видят, то, что велено….
– Ты куда? – встрепенулся филин, пока василиса медленно шла в сторону ворот.
ebooksa