– Раздеть его надобно, – заметила василиса, пытаясь найти в сумке травы. Она вытащила мятый пучок сон травы, протягивая своему двойнику.
– Спасибо за букет, я очень старался, – усмехнулся двойник. – Так, поехали искать опояску! Он уселся сверху на князя, который лежал неподвижно, и стал сдирать с него рубаху.
– Что ты делаешь, девица красная? – очнулся князь, видя, что его уже оседлали. Он хотел привстать, явно не ожидая от василисы такой прыти.
– Делаю себя не девицей, – ласково прошептал двойник, склоняясь, словно для поцелуя, а сам тем временем ловко вырубил его. Князь снова обмяк, а двойник с деловым видом сполз на колени князю, глядя на его штаны. Внезапно глаза двойника вспыхнули мертвецким огнем.
– А! – беззвучно ахнула василиса, закрывая себе рот рукой. Это был не взгляд нави. А что –то другое…
Под мрачным пологом девица со страшными глазами сидела на князе и рассматривала его. Ее глаза светились. Такой огонь редко увидишь… Полностью белые глаза, лишенные зрачка, радужки, смотрели на обмякшего князя.
– Нашел, – усмехнулась девица, которая вовсе не девица, а рука ее вспыхнула зеленоватый светом. Только сейчас василиса увидела сверкающую тонкую опояску. Она подошла поближе, а князь зашевелил рукой, снова открывая глаза.
– А ты… – прищурился князь, как вдруг глаза его вспыхнули. – Ты – не она… Видел я тебя…
– Это хорошо, что мы уже знакомы! А то потом скажешь, что злая тетя, которую ты никогда раньше не видел, в штаны тебе полезла! А тут тетя, которую ты уже знаешь! – перебил его двойник василисы.
Только сейчас василиса заметила, что морок на нем слегка развеялся. И сквозь знакомые по отражению в озере черты, стали проступать другие. Морок делал его маленьким, а на самом деле он был намного больше. Единственное, что василиса успела разглядеть, так это темные с каким-то зеленоватым отливом волосы и коричневый кафтан.
– Ой, а у меня что? Макияж сполз? Пора бы припудрить любопытный носик! – послышался вовсе не женский голос. И все тут же вернулось обратно.
Князь, которому ударом кулака припудрили носик, снова лежал на подушках, а василиса подула на него сон-травой. Чтобы он уснул.
– Так, что мы имеем! – заметил филин, тут же снова оборачиваясь василисой. Морок был настолько крепким, что теперь сквозь него ничего не проступало. – Опояска – одна штука. Князь – одна… сцука!
– А никак снять нельзя? – прищурилась василиса, видя тонкое плетение нитей заклинаний.
– Ну давай попробуем… – заметил филин. – Только ты, это… Отвернись!
Он дернул опояску, как вдруг отдернул руку, словно от ожога! Вокруг его руки клубился зеленый дым.
– Крепко его, однако! – вздохнул филин, осматривая руку. – Видать неснимаемую делали.
– Дай-ка я попробую! – оттолкнула его василиса, забираясь на князя, чтобы сподручней было. Она закрыла глаза и сосредоточилась, шепча заклинание. Кончики ее пальцев дрожали, а она сосредоточенно водила руками над опояской. Стоило ей опустить руки и сказать что-то вроде: «… навеки- вечные», как князь открыл глаза. И они стали круглыми.
– Березка? – спросил он сиплым голосом.
Василиса и думать забыла про морок, который на нее бросили.