Паучье княжество

Пальцы сомкнулись на ручке, и она рванула ту на себя. Не желая и думать, что там за ней: пускай что угодно, лишь бы избавиться от атакующих голову видений.

Она шагнула в комнату.

Сначала был…

Запах.

Странноватый и едва уловимый. Сладковатый и тяжёлый. Так пахнет долго не мытое тело – смесью старого сыра, перегнивших ягод и рыбы. Так пахнут пьяницы и беспризорники. Так пахнут казни, если стоять к виселицам слишком близко.

«Я помню висельников», – отстранённо подумала она.

Коснувшись носа, едва заметно, почти невесомо, запах всё же сумел заставить Маришку застыть на пороге.

Большое окно напротив было не заколочено, стеклянные плафоны настенных светильников подмигивали в слабом лунном сиянии. Несколько тумб, два платяных шкафа и кровать сдвинуты кучей к правой стене неаккуратно, будто бы в спешке.

«Перепутала коридоры! Верно, ведь перепутала… Просто уходи!»

Но вместо этого Маришка, будто ведомая нечистой силой, сделала шаг в комнату. Глаза, широко распахнутые, бегали от стены к стене. Под туфлями скрипнула половица.

Она застыла в центре спальни. Взгляд безудержно скользил с одного предмета мебели на другой. Пока не остановился на кровати.

«А Танюша свистела: нет больше свободных коек…» – совсем не к месту подумалось Маришке.

Какой-то звук, раздавшийся вдруг: то ли хруст, то ли стон старой половицы, заставил приютскую так сильно дёрнуться, что покалеченную ногу свело болью, от которой не грех и заверещать на всю усадьбу. Но Маришке удалось заставить себя смолчать. Она оглянулась на дверь.

Но занавес из темноты в проёме так никто и не потревожил.

Маришка отвернулась от коридора, снова оглядывая комнату. Здесь нечего было делать. Это было очевидно. И ей бы убраться поскорей восвояси – что она, собственно, и собралась сделать, когда краем глаза заметила… шевеление у ножки кровати.

Спина и руки вмиг покрылись гусиной кожей – противные ощущения, будто по коже ползёт сотня муравьёв.

Из-под кровати на миг, всего на какой-то вершок высунулось маленькое длиннолапое насекомое. И шмыгнуло обратно.

Маришка сглотнула и заставила себя податься вперёд. Даже прищуриться. Зачем? Самой было сложно определить. Это было будто бы выше её сил. Это желание… жажда доказать себе, что ничто в этом доме больше не способно её напугать.

Ничто, а уж тем более какой-то паук.

И уж она как следует его рассмотрит, ведь этот необычный – белый. Маришка не удержалась от брезгливой гримасы. И всё равно не сводила глаз с кровати.