– Мы идём, – твёрдо сообщила Настя.
Маришка ничего не ответила.
– Идём, – настаивала Настя.
И вдруг Танюша завизжала. Так громко, пронзительно, что обе её соседки подпрыгнули на месте:
– Я одна тут не останусь! Не останусь!
– Закрой рот! – в ужасе зашипела Маришка.
«Только этого недоставало…» – она бросила быстрый взгляд на дверь.
Танюша подскочила с кровати и заметалась по комнате: «Не останусь! Нет! Не оставляйте меня!»
На ночном свету, падающем от окна, мокро блестели её впалые щёки. Красная лента ослабла, и бант, съехавший почти ей на лоб, казался ещё более нелепым.
«Всевышние, дайте мне сил…» – Маришка спихнула с коленей тетрадку и вскочила на ноги:
– Эй, угомонись же!
– Тут умертвия! – взревела девочка.
– Умертвия-умертвия-умертвия!..
– Ежели ты сейчас не умолкнешь, – Настя крадучись двинулась на малолетку, – умег'твия будут последним, чего надобно будет бояться.
Танюша бросилась к окну. Она вся тряслась.
«Всевышние…»
– А ну прекрати!
Но девочка словно оглохла.
– Не-останусь-нет-не-останусь!