Сказать было проще: каждый след моментально затягивало водой, приходилось заново прощупывать палками почву, чтобы не угодить в трясину.
— Лёха, ты инженера поддержи. Не ровён час оступится, — шепнул на ухо мужчине Трофим.
Дядя Лёша оглянулся: Лев Андреевич машинально переставлял ноги, почти не глядя, куда идёт. Дождавшись, пока он поравняется, богатырь поотстал, а потом подхватил нашего Кулибина под руку. Тот даже не обратил внимания. Всё так же брёл по едва различимым следам.
Мы с Гришей шли в центре, рядом с детворой. Впереди шагал дед Михей с отцом и Трофим, за ними женщины, потом мы, замыкали шествие оставшиеся мужчины.
Идти было трудно: илистое дно плотно обхватывало сапоги, не желая выпускать из своих объятий. Приходилось буквально выдирать ноги из трясины. Насколько хватало глаз, картина не менялась.
— Не найдём сухой земли, все на корм тварям пойдём, — глухо сказал Фёдор.
— Ещё утро, — возразил Леонид, — успеем отыскать какую полянку потвёрже.
Солнце, всё так же спрятанное за тучами, неумолимо карабкалось по небосклону.
— Уже первый час, — сказал отец, — Оля, у нас были бутерброды, раздай их детям, пусть хоть на ходу пожуют.
Закопошились и другие женщины в своих рюкзаках. Скоро всем выдали съестного, не останавливаясь, подкрепились. Дети устали и еле шли. Самых маленьких несли на руках.
— Ещё немного, и малышня не сможет идти, — кивнул в их сторону Гриша. На его спине сидел пятилетний сын погибшей Светланы, русоволосый, кареглазый мальчуган.
— Скорее бы найти место для привала, — пропыхтела я в ответ, выдирая ногу из болота.
— Все здесь поляжем, — бубнил Фёдор за спиной.
— Замолчи ты уже, — не выдержал Пётр, — без тебя тошно.
— Жену свою затыкай, — огрызнулся Угрюм, но затих.
Тучи становились всё гуще и кучнее, после обеда небо заволокло клубящимися чёрными горами, в которых золотыми нитями проблёскивали молнии.
— Прибавим шагу, — подбадривал всех дед Михей, — вон вроде посуше местечко виднеется.
Присмотревшись вдаль, я ничего не заметила, поплотнее запахнула куртку и продолжила топать по следам. Стало темнее, как вечером. Мы крутили головами по сторонам, опасаясь, что твари могут раньше выбраться из своих укрытий. Дети хныкали от усталости.
— Нам не успеть до темноты, — обречённо произнёс Лев Андреевич.
— А ты не каркай, — одёрнул его дядя Лёша, — не вечер ещё, часа четыре в запасе есть. Успеем.