Господин министр, который пытается договориться — это было больше, чем она могла выдержать.
«Он все-таки умеет быть милым. Это выходит немного…»
Фантазия предложила ей в качестве образа медленно едущий на нее танк весом тонн в сто, очень тихо и медленно, культурный такой танк, скромный, вежливый.
— Хорошо.
Он просиял улыбкой короля Георга, театральным жестом откинул с лица волосы, и усмехнулся:
— Да я сегодня прямо дипломат, о, как я хорош.
Она сладко улыбнулась:
— Нож верните. Мой.
Он скис и отвернулся, помолчал и повернулся обратно, с хитренькой улыбочкой:
— А давайте я его у вас в карты выиграю?
Вера смерила его взглядом так, чтобы он вспомнил, откуда растут ноги у его удачи, и кивнула:
— Ну попробуйте.
Он широко улыбнулся и пнул дверь в игральный зал.
6.38.38 Послание для падишаха Ридии
Дверь грохнула об отбойник так, что обернулось ползала, министр обвел их взглядом с таким видом, как будто если тут кому-то что-то не нравится, то пусть подойдет и скажет ему это прямо. Игроки вернулись к своим картам, министр повел Веру к маленькому угловому столу, она посмотрела на министра и шепнула:
— Вы всегда так двери пинаете?
Он усмехнулся и с мрачноватым весельем шепнул:
— Я тоже иногда теряю равновесие, Вера, представьте себе. Вискарь был крепче, чем мне казалось, или просто не надо было мешать его с коньяком, или с зельями, или с… не помню. Длинный был вечер. Я пьянею всегда снизу вверх, голова вроде свежая, а ноги уже ходить не хотят. Ничего, скоро уже отдохнем, — он посмотрел на часы, кивнул, — утро уже. Сейчас все еще часик поиграют, потом мы примем оставшиеся приглашения, окончательно раскланяемся, и спать пойдем. В принципе, не так уж плохо бал прошел, я ожидал больше проблем.
Он подвел ее к столику, сел и жестом показал официанту принести карты, Вера смотрела на свой стул, пытаясь решить, что будет менее глупо и невоспитанно — тихо отодвинуть его и всю игру сидеть на краешке, или сесть нормально, но с грохотом. Из-за ближайшей колонны выскользнул улыбающийся Санджай, плавно шагнул к Вере, и решил проблему мягким танцевальным движением, одновременно приглашающим и защищающим, Вера мысленно рисовала его пастелью, в образе джинна из лампы, всесильного и жизнерадостного. Села на стул, восхищаясь тем, как ловко Санджай его придвинул, как будто они сто лет знакомы и он это делает каждый день, улыбнулась ему с бесконечной благодарностью, даже говорить ничего не стала, он и так все понял. Санджай оперся о стол, заглядывая Вере в глаза, сказал почти интимным тоном, как будто они были здесь одни:
— Госпожа Вероника, ваше великолепие лишает разума. Я провел с вами столько времени, но не сделал того, для чего сюда приехал. Я здесь не просто как брат Дженис, я сейчас первый заместитель посла Ридии в Карне, моя наипервейшая миссия здесь — приветствовать вас от имени падишаха, передать его приглашение во дворец на личную встречу, и самое главное — передать падишаху приветствие от вас. А я, несчастный, думаю только о том, какое вино вам предложить, чтобы вы у меня подольше задержались, я отвратительный посол, меня стоит уволить немедленно. Что мне передать от вас падишаху? Я не имею права это записывать, так что постарайтесь быть немногословной, я пьян и безумен, я слишком долго на вас смотрю, это мешает думать.