Кровь в круге

— Я не люблю эти все заморочки, если я говорю, что у меня болят ноги, значит у меня просто болят ноги, и все.

Неждан довольно рассмеялся, встал, поднял Веру за руку, кивнул на ее нож во второй руке:

— А зачем ты ковыряльник с собой таскаешь?

— Не знаю, куда деть, — развела руками Вера, северцы так весело расхохотались, что раздраженный министр выглядел еще мрачнее на их фоне.

— Давайте мне свой "ковыряльник", госпожа Вероника, я найду ему место, — он протянул руку, она с сомнением на нее посмотрела, шутливо нахмурилась, но протянула нож:

— После танца вернете.

— Буду ждать вас в павильоне Винара, — ехидно кивнул он, Неждан от этих слов перестал улыбаться, Вера не поняла, почему. Министр ушел, северцы быстро растащили диваны, но в процессе поняли, что забыли, как они стояли раньше, и поэтому построили их ровными рядами, напротив друг друга. Их это слегка смутило, но они дружно сделали вид, что так стало даже лучше.

В большом зале к Вере подходили прощаться все новые и новые семьи, она получила еще десяток приглашений в гости, на скачки, в театр, в музей, на открытие фабрики и просто на чай, после третьего она перестала пытаться запоминать, и просто кивала и улыбалась, наблюдая за потоками людей, которые расходятся на компании по интересам — мужчины в возрасте собирались у одного бара, юные барышни — у другого, дамы с расписными декольте грудились вокруг графини де’Гало, она и Вере приглашающе помахала, Вера указала за свою руку в руке Неждана, графиня кивнула и все равно пригласила подходить потом. Ридийцы топтались у трона, общаясь с королем, цыньянцев нигде не было.

Объявили последний танец, Вера с Нежданом закружились почти в центре зала, музыка играла громко, но Неждан вопил громче, расхваливая ей свои сани, бани, терем, снег и морозы, аппетитно расхваливал, ей прямо захотелось.

6.38.35 Мистика и принцесса Вильмис

Танец закончился, Вера так заслушалась, что забыла про реверанс, и просто продолжила стоять рядом и держать Неждана за руки, он разливался соловьем, аж пока не подошел Ждан и не уволок его за шиворот. Вере сказал, что они идут играть в карты, и она может к ним присоединиться, когда захочет, они научат ее северским играм на выпивку. Вера отшутилась и убежала в сторону лестницы, мысль о том, что министр ждет ее в главном павильоне лабиринта разврата, щекотала нервы.

Она поднялась по лестнице, увидев у бара очередную компанию мужчин, а у перил балкона — компанию матрон с кислыми лицами, которые дружно выразили взглядами все, что они думают о даме в красном, которая носится по лестницам галопом совершенно одна. Вере было наплевать — ее как будто что-то подгоняло, потусторонний ветер в спину, шелест тумана из снов, мягкие лапки кого-то невидимого, кто знал дорогу лучше нее.

Добравшись до лабиринта, она побежала, а последний ряд диванов вообще перемахнула прыжком, как забор — все равно здесь почти никого не было, а кто был, те были заняты друг другом.

В голове шумело, она только сейчас обратила внимание на эти странные звуки — серебряный перезвон "музыки ветра", плеск воды, шум прибоя, восковой шелест крон с влажными тропическими листьями — откуда эти звуки, что они должны ей сказать — она уже даже не пыталась гадать, с ней происходило столько странного, что попытки найти логическое объяснение приводили только к расстройству, и она их оставила. Она знала только то, что министр ждет ее за последней колонной с фонтаном, и она летела над землей, совершенно бесшумная на своих каблуках, такая легкая, как будто этой изнуряющей ночи вообще не было, в ней было море силы, и вся эта сила стремилась к нему, потому что была там нужна.

Шагнув за колонну, Вера резко пришла в сознание, ощутив себя в своем теле, услышала визгливый женский голос, и мгновенным интуитивным рывком поймала визжащую за руку, не дав ей ударить министра по лицу, в последний момент, за миг до.

Шум исчез, но сила осталась — она слышала свое сердце, бьющееся медленно и мощно, ощущала свои ноги прочно стоящими на полу, непоколебимо прочно, как будто она может эту дуру в розовом просто взять и поднять над головой, одной рукой, без усилий.

Принцесса дернулась и разъяренным командным тоном потребовала:

— Убери от меня руки, грязная потаскуха! Немедленно, сию секунду! Ты не представляешь, что я могу с тобой сделать! Ты знаешь, кто я такая?!

Вера смотрела на ее лицо с равнодушной неподвижностью, принцесса дергала свою руку, но не сдвинула ни на миллиметр, как будто там были тиски, а не человеческая рука, Веру это саму немного пугало, и она автоматически посмотрела на министра Шена, как будто он мог дать ей простой ответ, что с ней случилось и почему. Он смотрел Вере в глаза, с легким опасением, как тогда, когда она предложила Эйнис показать, что сделала с Тонгом.

Принцесса поняла, что от Веры ничего не добьется, и развернулась к министру, переходя на визг: