Дженна вдруг сжала ладонь Люмьера. Он едва удержался, чтобы не отшатнуться, однако девушка не замыслила ничего дурного. Видимо, ей просто нужно было чувствовать, что сейчас она не одна.
— Вот и наш путь, — сказала она. — Идем?
— Если ты не устала…
Она отрицательно покачала головой. Что же, лесные травы действительно помогли. А может, настолько сильная воля скрыта в таком хрупком теле? Люмьер не понимал. Он плохо разбирался в людях, особенно в девушках шестнадцати лет. А под ногами уже была не трава, а старые, древние камни. Кто создал этот тракт? Чьими руками были выложены эти булыжники, потемневшие от времени? Оборотней? Людей? Никто не мог дать ответа. Те, кто мог, давно уже сами стали камнями и травой.
— Как думаешь, сколько отсюда идти до кровавого холма? — спросила Дженна.
— Не знаю. Если верить вашим картам, около недели, — ответил волк.
— Значит, неделю…
И девушка задумалась о чем-то своем, а Люмьер прислушивался к окружавшему их лесу и с удивлением понимал: этот лес ему не нравится, с ним что-то не так. А вот что, оборотень никак не мог понять.
13
Дженна не хотела жаловаться. Да, болезнь ослабила ее, но времени лежать и жалеть себя не было. Чем скорее они выполнят испытание, тем скорее смогут вернуться домой. А пока вокруг лес, он почти поглотил старую дорогу, которую они с таким трудом отыскали, и подступал близко-близко, снова загораживая ветвями солнце. Хотелось сесть, отдохнуть, но Дженна приказывала себе идти. Только вперед! К их далекой цели. Сосредоточенность на задаче помогала меньше думать о том, что их ждет. А в том, что легко не будет, они уже убедились. Если бы не Люмьер, его спутница пошла бы ко дну. А если бы выплыла, сгорела бы от жара. Но волк был рядом, шел чуть впереди, серьезный и сосредоточенный, и Дженне очень хотелось ему соответствовать. Или хотя бы не мешать…
Вот она и старалась быстрее перебирать ногами, не жаловаться, пусть и кружилась голова. Однако Люмьер все понимал и сам. Каждые два часа он делал краткий привал, позволяя спутнице хоть немного перевести дух, а затем снова шел вперед, туда, где пока невидимым ждал их кровавый холм. И от одной мысли об этом почему-то становилось не по себе.
Дженна мало знала о войне людей и оборотней. Матушка неизменно говорила, что это оборотни виноваты во всем. Они напали первыми, не пожелали мира, однако почему-то сейчас в это верилось с трудом. То-то людей в Красном лесу много, а оборотней чуть больше двадцати, как сказал Люмьер. И ведь волки сильнее! Тогда как их удалось уничтожить? Загнать в ловушку? Иначе они бы не проиграли.
Наступил вечер, Люмьер выбрал поляну и начал готовиться к ночлегу. Дженна помогла ему собрать хворост, они доели остатки мяса. Теперь у них осталось немного хлеба и вареных овощей. А как дальше? Этот вопрос Дженна и задала волку.
— Соберу ягоды, — ответил он. — Если отпустишь, буду охотиться. Зайца добуду. Или зазевавшуюся птицу, но это сложнее. У зайцев нет крыльев, не улетят.
— Я не очень хорошо представляю, как их готовить, — смущенно предупредила Дженна.
— Ничего, разберемся, — уверенно ответил волк.
Люмьер… Интересно, почему он решился назвать ей свое имя? Хотелось верить, что они стали на шаг ближе к дружбе, вот только волк никогда не забудет о своем ошейнике. Дженна и сама бы не забыла на его месте, а снять сейчас боялась. Уйдет… Оставит ее! А в том, что в одиночестве она погибнет, девушка больше не сомневалась.
— Давай сегодня ты подежуришь первым, а потом ляжешь спать, — предложила Дженна. — Получается, ты вообще не отдыхаешь, сидишь до утра.
— Не стоит, — ответил Люмьер, — ночь — волчье время.