— Не-а. Только мужикам, которых я к нему привожу, — отбивается Михайлова, но улыбается Сеньке все-таки заигрывающе. Оно и понятно. У него и пиджачок подороже, и пузо из-под рубашки не проступает как у Тефтели.
— Мы тут разговаривали о делах, — пыхтит Андрюха, пытаясь отжать себе обратно внимание Михайловой, но тут уже за дело берусь я. Мне-то до Михайловой парралельно, но помочь другу — святое дело. Тем более, я-то знаю, как сильно он болел ею с шестого по одиннадцатый класс. Подозреваю, что только ради неё и приперся сегодня на эту гребаную встречу. Пусть хоть пятнадцать лет спустя гештальт закроет.
— Андрюха, спасай, — хлопаю Тефтелю по спине, отвлекая от парочки, облизывающейся друг на друга, — жрать хочу — подыхаю. Где тут фуршет, на который я не скидывался?
Тефтеля бросает последний взгляд на Юльку, но она уже заинтересованно щупает Сенькин бицепс. Этот гарнизон для Тефтели точно потерян. А пожрать Андрюха всегда любил. И желудок его об этом вспоминает — издает печальное поскуливание.
— В актовом зале столы накрывали, — сдается Тевтонцев и сам отворачивается от места своего поражения.
Я не люблю оборачиваться назад. Потому и не хожу по всем этим идиотским встречам выпускников. Наверное, потому, что всякий раз вопреки всем успехам чувствую себя идиотом.
Ну кому мне тут что доказывать? Тефтеле? Который пару лет назад, когда я сидел без работы, “щедро” предлагал мне вакансию чернорабочего в его бюджетной конторе, когда у меня выходное пособие по сокращению было в три раза больше, чем их зарплата.
Или, может, зайти к математичке Тамаре Михалне и улыбнуться во всю пасть: “Ну что, Тамар Михайловна, как думаете, можно купить на зарплату дворника, которую вы мне пророчили, хоть даже вот этот вот галстук?”
Наверное, лет семь назад я бы так и сделал. Или как Сенька — нашел бы пятую точку поаппетитнее или спортивного интереса ради проверил бы, как умеет работать языком вчерашняя тихоня Соколовская. Зачем-то же нужны её губы-пельмешки?
Семь лет назад — это было бы прикольно. Семь лет назад уже я, а не Тефтеля, пижонил бы дорогими часами и понтовался бы стильным спорткаром, брошенным на стоянке.
Сейчас при мысли о таких способах самоутверждения к горлу подкатывает волна отвращения, а вкрадчивый голос в голове саркастистично похмыкивает.
Часы, тачки, жена с упругим задом — тлен, пыль, пустое.
В какой-то момент, часов становится больше, чем дней в неделе. Дорогих галстуков — чем дней в месяце. После третьего спорткара до тебя доходит, что от гайморита так просто не откупишься. А супчиками жены не особо можно питаться, ну разве что если ты очень хочешь свести счеты с жизнью. И она не хочет ни учиться готовить, ни портить фигуру родами, ни даже собаку завести…
Вот и остается — радоваться, что другу все еще прикольно кадрить девчонку из прошлой жизни, идти и внимать пространным байкам Тефтели, который отчаянно пыхтит и дует щеки. Должность у него невелика, но он ей, судя по всему, ужасно гордится. Подумать только, а ведь отличник был… Такой перспективный — все учителя в голос твердили, а на мои рваные листы с домашками только морщились.
Жизнь — веселая все-таки фифа. Впрочем, не мне жаловаться. Я-то ею доволен настолько, что благодушно слушаю Тефтелин треп и даже старательно ему подыгрываю.
— Да ты что! Сам губер с тобой советуется? Круто. Номер мне свой оставь. Я иногда в Королеве вопросы решаю, сразу тебе наберу.
Тефтеля еще больше краснеет, еще больше важничает, и наконец соображает, что диалог — это обычно взаимная история. И надо бы что-то спросить для приличия, не только выпендриваться.
— Тыщу лет тебя на встречах не было.
— Работы было много, — пожимаю плечами. Её всегда много. Я бы и сегодня не пришел, если бы не Сенька с его: “Да ты чо, мне ж никто больше не даст, если я тебя не приведу, я обещал”. Ну и в конце концов, пятнадцать лет выпуска бывает не каждый день.
— А чо один пришел? Вроде, говорили, что ты женился. Или что, боишься, что жену уведут? — Тефтеля многозначительно расправляет плечи, кажется, всерьез веруя, что может противопоставить свое пивное брюшко моим кубикам.
ebooksa