— Ну, чо там, чо там? — я деловито стряхиваю с мокрых рук капли воды.
Наташка, верный мой д"артаньян, с первого класса с ней не расставались, прикрывает дверь и ухмыляется.
— Мимо пронесся. В сторону мужского “будуара”. Красный весь, злющий.
— Ну-ну… — губы сами по себе ехидно кривятся. Запоздало спохватываюсь, что нужно поаккуратнее с помадой — ужасно жалко портить дорогущий макияж, который ко всему прочему — еще и деньрожденный подарок, — бедненький Тимурчик. Рожей в торт его, кажется, еще не макали.
— Тортик жалко, — Наташка строит траурную рожицу, — это ж был мой любимый у тебя. Сметанный. С ягодами.
— Да брось ты, — отмахиваюсь я насмешливо, — ты прекрасно знаешь, где разжиться порцией такого торта. И знаешь, что с тебя я денег не спрошу.
— Некоторые вещи совершенно необязательно спрашивать, — в голосе подруги начинает звенеть праведное негодование. Что ж, в ней я и не сомневалась. Она всегда платит, заказывает пирожные раз в неделю, хотя раздает их коллегам по работе из-за вечных своих диет. И конечно, всегда оставляет в копилочке в моей прихожей бонусные чаевые “на будущее кафе”. Знает, на самом деле, что в моем положении каждая копейка поможет держаться на плаву.
Потому я и за организацию юбилейного фуршета в школе взялась. Потому что потом на выходе будут раздавать подарочные печеньки в бумажных пакетиках с моими визитками.
— Глянь, не видно Бурцева на горизонте? — прошу Наташку, поддергивая повыше вырез платья. Вроде уже не первый год воюю с собой за принятие себя, но все равно иногда так хочется спрятаться в мешок.
Наташка приоткрывает дверь и тут же её захлапывает.
— Обратно идет, — округляет страшно глаза, — сейчас, погоди, пусть хоть до зала дойдет.
— Да, пусть. Надеюсь, Тевтонцев на парковке от тоски по мне не скончается, — вздыхаю и скрещиваю руки на груди.
Глаза у Наташки становятся такие грустные-грустные, как у верного спаниэля.
— Юлечка, — шепчет она отчаянно, — а давай ты все-таки к нему не пойдешь. Ну ведь Бурцев не дурак. Все знают, что Тевтонцев — педант и зануда. Да и скажем честно, не плейбой с обложки. На кой он тебе, Юль?
— Ну… — я многозначительно повожу плечами. Истинную подоплеку моих действий мне на самом деле объяснять не хочется. Как объяснишь, что спустя пятнадцать лет после выпуска при виде Тимура Бурцева меня затрясло, как самую последнюю истеричку.
Сколько всего я могу вспомнить…
Сколько “незабываемых” сцен, превративших пять лет с шестого по одиннадцатый классы в лютейшую преисподнюю на максималках…
Да хоть даже случай с выпускного…
Наверное, я сама была мелкая дурища и от одного только слова “выпускной бал” у меня несколько месяцев в голове лопались радостные пузырики.
Бал, бал, бал…
ebooksa