— Убег, что ли? Проворонили? — бабульки начинают разочарованно галдеть. — Да как так-то? В кои-то веки…
— Цыц! — зычно гаркает Максимовна и снова наводит на маму прицел своего прищура. — А Юлька-то где? Поди она поболе знает, куда грабитель убежал. Это ж она его мешком шибанула. Хотя лучше б лопатой.
— Юля? — мама безмятежно поднимает бровь. — Да, Юля тут, кажется, шумела. Наверное, догонять побежала. Она у меня такая экспрессивная.
— А куда он мог убежать-то? — озадачивается Ирида Яновна, отставная учительница музыки. — Забор же везде.
Её товарки тоже начинают крутить головами. Кто-то даже подозрительно уставляется на сарай, отчего я непроизвольно содрогаюсь, но от щели в двери не дергаюсь. Еще не хватало, чтоб движение теней нас сейчас выдало.
— Бабоньки, я вас умоляю, — мама вздыхает томно, — какой забор? Это даже не вагонка. Две жерди между двух столбов. Кстати со стороны Петровича я к нашему картофельнику тропу видела. Может, оттуда наш вор пришел? Туда поди и Юля убежала.
— И мы тоже пойдем! — решительно бросает Максимовна и по армейски четко разворачивается к калитке, уводя за собой толпу.
Мама же провожает их взглядом с выражением лица “я всех обставил” — потом грозит пальцем сараю и вновь исчезает дома.
— Кажется, пронесло, — выдыхаю я, искренне благодаря боженьку за возможность освободиться из плена Бурцевских “мялок”, — мы можем…
— Можем наконец уточнить некоторые вопросы? — хищно шепчет Бурцев, прижимаясь ко мне со спины еще сильнее. — Что ты там говорила, что качки не умеют в долгую игру? За базар отвечаешь, Кексик?
Черт!
И как-то сразу до меня доходит, что, возможно, прятаться именно на сеновале было… неосмотрительно с моей стороны!
Глава 17. В которой герои чуть не сожгли сеновал
— Бурцев…
— Кексик…
Я говорю медленно — он хищно.
Я отступаю подальше от него — он нагоняет.
— Я буду кричать, — предупреждаю.
— Будешь, будешь, — угрожающе улыбается Тимур, — уж я-то постараюсь.
— Я на тебя заявление напишу.