«Всегда подозревал, что у меня много от позёра!» — саркастически подумал Василий выползая наружу и выпрямляясь во весь рост.
Публика внизу окосела. От наглости.
Но это было лишь начало.
Василий оглядел сверху собравшуюся толпу. Недоумение, которое он посеял в них своим поступком те быстро преодолели и принялись за старое — орать что-то типа «сдавайся бандюга!». Куражу им добавляло то, что никаких видимых орудий убийства, на вылезшем индейце они не заметили. Даже завалящего ножичка.
Однако, сама физиономия, явного не европейца, а «одного из своих», мгновенно охладила пыл четверти присутствующих. Они сконфузились, перестали размахивать оружием, и постарались сделать вид, что тут мимо проходили. Но никуда не ушли. Превратились в зевак.
Остальные продолжили орать не замечая резкого изменения отношения к стоящему «ладроно» со стороны соседей.
Эта перемена не укрылась от внимательного взгляда Василия.
«А пропади оно всё пропадом!» — подумал он и ударился в безудержную импровизацию.
А что собственно, оставалось? Тем более, признаки того, что он поступил правильно, сменив личину на инку Капак, были видны отчётливо.
Хотя… Высший Инка, да в бёрцах, в которые заправлены пятнистые штаны это было нечто! Окажись здесь кто-то из века двадцать первого, наверное умер бы со смеху. И от дикого диссонанса, и от того, что Голливуд приучил к виду «правильных пророков» и «таинственных шаманов».
Но, сейчас народ тут был на этот счёт девственно чист. А так как жил постоянно в атмосфере древних мифов и легенд, не мог не быть восприимчивым к разным их манифестациям. Поэтому вся проблема состояла лишь в том, чтобы правильно сыграть. Чтобы та импровизация, которую будет исполнять Василий, легла как можно ровнее на легенды и предрассудки.
— Что вам от меня надо, убогие? Или вы смерти своей возжелали вздумав осыпать меня оскорблениями? — презрительно бросил он вниз собравшимся на капак-сими.
Внизу, один из присутствовавших обернулся склонился к рядом стоящему индейцу. Тот с готовностью перевёл. Причём лицо у этого индейца приобрело изрядно обескураженное выражение. Но после, когда до него дошёл смысл второй части фразы — на испуганное.
— Или вам не понятно? — надбавив презрения бросил он на кечуа и повторил. — Что надо, убогие? Или смерти своей возжелали?
Видно сказанное на кечуа было понятно несколько большей части собравшихся, так как внизу вспыхнули жаркие пересуды. И кое-кто даже попятился. Пиетет к вождям тут соблюдался строго.
Но беда в том, что для испанцев по происхождению, этого пиетета не было. И те продолжали кидаться кровожадными заявлениями и требовать, чтобы «проклятый ладроно» сдался на милость местного суда.
Не будь на Василии защиты, ситуация была безвыходной. Попробуй он рыпнуться, его быстро начинят свинцом. И только после этого будут разбираться. Это только в дурных американских боевиках, герои могут бегать под ливнем пуль ни разу не оцарапавшись.
Но имея защиту, да ещё такую… Тут появлялись тысячи вариантов. И самое гнусное, что с ним может в этих вариантах случиться, так это тюрьма. Впрочем, если вмешаются церковники… Может быть и похуже. Но опять таки, — как он говорил ранее Натин — и сжечь его, есть проблема исключительно трудная.
Поэтому, мысли, лишь слегка задержавшись на этом факте, двинули дальше. «В развитие шизы и маразма», как говаривал братец в таких случаях. А он, в таких фокусах — нагнетания идиотизма — был великий спец. Ещё со школы, когда при столкновении с уличной шпаной своими монологами начисто выносил нападающим мозги. Прежде чем по ним же и настучать.
Совершив очередной вираж, мысли скатились вообще «в экстремизм». Ведь если «тема катит», небольшой эффект уже есть, то стоит попробовать, используя текущие стереотипы толпы, довести до логического конца. До ошизения.
ebooksa