Язычники

— Не думай об этом, — говорит мне Маркус, его глаза блестят какой-то долбаной мрачностью, которая говорит мне отойти от темы, как будто она может поразить меня в любой момент.

Мои губы сжимаются в жесткую линию, и я ловлю себя на том, что снова смотрю на Романа.

— И как это должно произойти? — Спрашиваю я, мой голос понижается от нервов и смущения, я чувствую себя не просто не в своей лиге и ненавижу признавать это. — Мне просто ворваться туда и начать требовать то, что вам причитается?

— Это один из вариантов, — задумчиво соглашается он. — Грязный, но опасный. Если ты ворвешься туда с оружием наперевес, он запаникует и начнет защищаться, а когда такой ублюдок начинает защищаться, он сначала стреляет, а вопросы задает потом. В конце концов ты получишь то, что тебе нужно, но это можно сделать проще, не причиняя телесных повреждений и не ставя себя в худшую ситуацию.

Я выгибаю бровь, желая, чтобы он просто сказал мне то, что мне нужно знать.

— Не говори со мной о худших ситуациях, — бормочу я, мое раздражение начинает брать надо мной верх.

— Хладнокровно, спокойно и собранно — вот как ты хочешь подойти к этому делу, — наконец говорит он, игнорируя мою насмешку. — Успокойся. Иди туда уверенно и не позволяй ему запугивать тебя. Ты босс, а он гребаная сука, нанятая для выполнения работы. Возьми то, что принадлежит тебе, и не позволяй ему видеть, как ты чертовски напугана.

Я отвожу взгляд.

— Я не напугана.

Он усмехается, его губы растягиваются в веселой усмешке.

— Верно.

Тяжело вздыхая, я беру себя в руки.

— Хорошо. Давай сделаем это. Я хочу поскорее покончить с этим, чтобы мы могли убраться отсюда.

Парни не раздумывают и начинают действовать. Роман глушит двигатель, когда Леви и Маркус выскакивают из своих дверей, не заботясь ни о чем на свете, заставляя меня отчаянно тосковать по их уверенности и беззаботности. Может быть, это годы жестоких расправ и попыток скрыться привели к появлению этих холодных, жестких, неприкасаемых мужчин, но что бы это ни было, сейчас я хочу, чтобы у меня была хоть капля этой магии.

К тому времени, как мои пальцы сжимаются вокруг дверной ручки, и я толкаю ее, Роман оказывается рядом, придерживает дверь снаружи и наблюдает, как я выхожу из “Эскалейда”. Он не произносит ни слова, и я благодарна ему за это. Я нахожусь в зоне риска и боюсь, что еще одна речь типа "у тебя все получится" заставит меня убежать обратно в безопасность “Эскалейда” и доказать им, что я не более чем мошенница, играющая в переодевания.

Тьма окутывает тихую улицу, распространяя волну тишины по всему району, и что-то подсказывает мне, что люди, которые здесь живут, знают, когда встать на защиту соседа, а когда, черт возьми, запереть свои двери и спрятаться подальше. После того, как они увидели черный "Эскалейд", катящийся по их тихой улице, настал как раз такой момент.

Маркус отпирает входную калитку и придерживает ее для меня, позволяя мне пройти первой и взять инициативу на себя. Проходя мимо, я натянуто улыбаюсь ему, и выражение его глаз говорит мне, что он полностью верит в то, что я смогу это сделать.

Мягкий свет пробивается сквозь щели в заколоченном окне, и я слышу слабый звук тяжелого металла, доносящийся из дерьмовых колонок, когда певец кричит о… блядь, я не знаю, о чем его песня. Его крик похож на кошачий вой глубокой ночью, его невозможно разобрать. Но это говорит мне о том, что парень, с которым мы сегодня встречаемся, будет готов к тому моменту, когда мы войдем.

Я стою впереди и в центре, а три дьявола из ада за моей спиной, и когда я подхожу к старой, обшарпанной двери и поднимаю кулак, чтобы постучать, Леви прочищает горло. Мой кулак застывает в воздухе, и я быстро оборачиваюсь к нему и вижу, что он слегка качает головой.

Правильно, конечно. Не стучать. Стучать — это не круто.