Язычники

— Да? — медленно произносит он.

— Помнишь ту первую ночь, когда вы, ребята, нарядили меня в то черное платье?

Он прищуривается, глядя на меня, ему не нравится направление моих расспросов.

— И?

— Это действительно было одно из старых платьев вашей матери? — Размышляю я, нервно поглядывая на него. — Потому что я знаю, что вы, парни, немного не в себе, но получать удовольствие от случайной цыпочки, одетой в старую одежду вашей мамы, просто странно.

Из него вырывается воющий смех, когда он пытается перелезть через изгородь.

— Черт возьми, детка. Как давно ты хотела спросить меня об этом?

Я пожимаю плечами.

— Некоторое время.

Он качает головой, когда ветки ломаются под его весом, и опускается на землю рядом со мной.

— Это было платье не моей матери, — смеется он, отряхивая неглубокий порез, начинающийся у локтя и спускающийся до запястья. — Я не знаю, чье это было гребаное платье, но оно выглядело на тебе чертовски хорошо.

— О, — выдыхаю я, облегчение пульсирует в моих венах. — Значит, вы, ребята, не заводитесь от…

— Ни за что на свете, — смеется он. — Нас заводит твой страх. Леви просто нравится трахаться с такими цыпочками. Сказать им что-нибудь настолько отталкивающее, что у них мурашки пойдут по коже. Из-за всего происходящего я и забыл, что он тебе это сказал.

Что-то успокаивается в моей груди, и, понимая, что их проблемы с мамочкой не такие уж хреновые, как я думала, я подхожу к Маркусу и предлагаю ему свою ногу.

— Тебе придется подкинуть меня, — говорю я ему, и мы оба быстро понимаем, что это единственный выход.

— Хорошо, — говорит он. — Но для протокола: если ты упадешь лицом на другую сторону, это не моя вина.

Хватаю его за плечо, когда он делает упор под моей ногой, встречаюсь с ним взглядом и киваю.

— Договорились, — говорю я ему. — А теперь заставь меня летать.

После пятнадцати долгих минут попыток Маркуса катапультировать мое тело вверх и через высокие стены лабиринта, мы, наконец, входим через заднюю дверь, отделавшись лишь несколькими незначительными царапинами и ушибами. Мы входим, смеясь, и через несколько мгновений слышим удивленный тон Романа, разносящийся по массивному замку.

— Эй, Марк. Где ты, черт возьми, был? Подойди и посмотри на это.