«Скажи это еще раз, Стерлинг», — мысленно умоляю я, жадно ловя слова. Только еще один раз.
— Ты обсуждал это с ней?
— Боже, нет! — он кричит. — Ты что, спятила?
Мне приходится прижать ладонь ко рту, чтобы не захихикать, когда миссис Уэйд смеется.
— А почему нет?
— Я не готов признаться ей в этом дерьме, мама. Я не знаю, что она скажет, и я не мазохист.
— Я просто спросила, Стерлинг, успокойся. Ты такой чувствительный, — миссис Уэйд снова хихикает. — Пожалуйста, перестань смотреть на меня таким взглядом, ты ведешь себя нелепо.
Похоже, он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
— Я не собираюсь обсуждать с ней свои чувства.
— А почему нет?
— Потому что. — Голос у него суровый, решительный. — Не думаю, что она чувствует то же самое. Прошло только два месяца.
— Почему ты так говоришь? — мягко спрашивает она, и мне кажется, что если я выгляну из-за угла, то увижу ее руку, успокаивающе лежащую на его предплечье. — Два месяца — это очень долго.
— Скарлетт… — Его голос прерывается. — Умная, красивая и… пугающая.
Пугающая?
Я его пугаю? Он что, бредит?
Я пять футов пять дюймов не смогла попасть в колледж моей мечты, даже подав заявление и дважды подав апелляцию на отказ. Половину времени я хожу в штанах для йоги, а вторую половину он видит меня только в пуховых зимних куртках.
Что в этом такого пугающего?
Стерлинг Уэйд — шесть футов два дюйма твердых мышц и загорелой кожи. Гладкие плоскости и мужественные линии. Он сильный и забавный, и я вижу его во сне каждую ночь с тех пор, как мы встретились. Я мечтала встретить такого парня, как он, когда была моложе, представляя себе идеальную пару для себя.
Он настолько близок к совершенству, насколько это вообще возможно.