— Да ладно, это было забавно.
— Может быть, именно поэтому ты одинок, — поддразниваю я, наблюдая, как он пытается слизать соус с подбородка, высунув розовый язык. — Кто же поцелует это лицо?
— Я одинок не потому, что у меня плохие манеры, и поверь мне, многие девушки хотели сделать больше, чем просто поцеловать это лицо.
К сожалению, он даже не хвастается, а просто констатирует факт, и мы оба это знаем.
— Все знают, что из спортсменов получаются плохие бойфренды.
— Что, черт возьми, заставило тебя сказать это? — Он печально качает головой, одновременно запихивая в рот очередную порцию лапши. — Откуда ты берешь свои факты?
— Сила наблюдения.
— Факт: многие из тех парней внутри находятся в отношениях.
Мои брови удивленно поднимаются.
— Серьезно?
— Ну… нет, — смеется он. — Но это не значит, что из них получатся дерьмовые бойфренды.
Я шлепаю его по руке.
— Если бы тебе нужно было угадать, сколько парней в бейсбольной команде состояли в реальных, преданных отношениях, сколько бы ты сказал? Приблизительно.
— Ха-ха, очень остроумно. — Он бросает свою белую коробку в гигантский мусорный бак в конце крыльца, пытаясь схватить мою. — Не знаю, пять?
Мой смех врывается в темноту, чистый, как колокол, перекрывая звуки музыки, доносящиеся из дома.
— Из скольких игроков?
— Тридцать?
— Ну… — ухмыляюсь я, ковыряясь пластиковой вилкой в белом контейнере в поисках остатков лапши. — Ты чертовски очарователен, надо отдать тебе должное.
Роуди прикладывает к уху свою гигантскую мужскую ладонь, чтобы лучше слышать меня.
— Повтори еще раз? Говори в мое здоровое ухо.