Змей и голубка

22
18
20
22
24
26
28
30

Что-то мелькнуло в глазах мадам Лабелль, когда она посмотрела на меня. Ее насмешка будто куда-то испарилась. Прежде чем я успел выставить ее прочь из Башни, Лу коснулась моей руки и пробормотала:

– Пойдем.

Затем разом произошло сразу несколько вещей.

Во взгляде мадам Лабелль вспыхнуло нечто безумное, и она ринулась вперед. Быстрей змеи в прыжке она схватила Лу и что-то быстро-быстро зашептала ей на ухо.

Мгновенно придя в ярость, я вырвал из ее рук Лу, и в тот же миг на мадам Лабелль прыгнул Ансель. Мои братья поступили так же. Они прижали ее руки к телу, а мадам Лабелль все извивалась, пытаясь снова добраться до Лу.

– Стойте! – Лу, побледнев, забилась в моих руках, пытаясь вырваться ей навстречу. – Она что-то говорила… стойте!

Но комната погрузилась в хаос. Мадам Лабелль визжала, а шассеры пытались выволочь ее из здания. Прежде чем поспешить к ним, Архиепископ махнул на Лу.

– Уведи ее отсюда.

Я повиновался, обхватил жену за пояс крепче и потянул ее назад. Подальше от этой сумасшедшей. Подальше от волнений и сумбура, что творился в этой комнате – и в моих мыслях.

– Стой! – Лу пиналась и извивалась в моих руках, но я сжимал все сильнее. – Я передумала! Дай мне с ней поговорить! Пусти!

Но она дала мне клятву.

И я знал, что никуда ее не отпущу.

Мороз до костей

Лу

Мое горло плачет.

Не слезами, нет. Чем-то другим, гуще, темнее. Чем-то, что окрашивает мою кожу красным, течет по груди, мочит волосы, платье, руки. Мои руки. Они щупают, ищут, сжимают, пытаются сдержать этот поток, остановить его, остановить, остановить, остановить

Среди сосен вокруг эхом разносятся крики. Они сбивают меня с толку. Я не могу ни о чем думать. Но я должна собраться с мыслями, должна убежать. А она у меня за спиной, где-то совсем рядом, преследует меня. Я слышу ее голос, ее смех. Она зовет меня, и мое имя из ее уст звучит громче всего.

Луиза… Я приду за тобой, дорогая.

Приду за тобой, дорогая…

Приду за тобой, дорогая… дорогая… дорогая…

Слепой ужас. Здесь ей меня не найти. Возвращаться нельзя, а иначе… иначе… случится что-то ужасное. Золото еще мерцает. Мерцает на деревьях, на земле, на небе, окропляет мои мысли, как кровь окропляет деревья. Предостерегает меня. Уходи, уходи, уходи. Сюда возвращаться нельзя. Никогда.