Змей и голубка

Вот только они этой надежды уже не увидят, не почувствуют, не смогут ее коснуться. Эта надежда неуловима, как дым. Как мерцание пламени.

Эта история оказалась куда насущнее для нас, чем мог полагать мой супруг. Похоже, сама Вселенная – или Бог, или Богиня, кто бы ни отвечал на это, – насмехалась надо мной. И все же… Я оглядела каменные стены своей темницы. Пожалуй, будет неплохо сбежать из этого злосчастного места, хоть ненадолго.

– Ладно.

Я попыталась протолкнуться мимо него в спальню, но он преградил мне путь.

– Тебя что-то тревожит?

– Тебя это волновать не должно.

– И все же волнует. Ты сама не своя.

Я изобразила усмешку, но удержать ее на лице было не так-то просто. Поэтому я зевнула.

– Ты меня не знаешь, чтоб об этом судить, так и не притворяйся, будто знаешь.

– Я знаю, что если ты не сквернословишь и не распеваешь песни об одаренных природой дамочках, что-то явно не так. – Его губы дрогнули, и он робко коснулся моего плеча. Синие глаза моего мужа сверкали, как океан на солнце. Я раздраженно отбросила мысль об этом.

– Что произошло? Ты можешь мне рассказать.

«Нет, не могу». Я отстранилась от его прикосновения.

– Я же сказала, все в порядке.

Муж отнял руку, и по его взгляду мне показалось, будто у него внутри что-то разбилось.

– Что ж, хорошо. Тогда я оставлю тебя одну.

Глядя, как он уходит, я ощутила укол чувства, до странности похожего на сожаление.

Чуть позже я вышла в спальню, надеясь, что мой муж еще там, но он ушел. Мое настроение, и без того неважное, стало еще хуже, когда за столом я увидела Анселя. Он с тревогой смотрел на меня, будто ждал, что я вот-вот отращу себе рога и начну плеваться огнем. Честно говоря, в точности это в тот миг мне и хотелось сделать.

Я кинулась к Анселю, и он вскочил на ноги. Я испытала злорадное удовлетворение, увидев его испуг, а потом мне стало стыдно. Ансель был ни в чем не виноват, и все же… Я просто не могла вот так взять и повеселеть. Увиденный сон не желал покидать меня. Ансель, к сожалению, тоже.

– Т-тебе чем-нибудь помочь?

Не глядя на него, я прошла мимо и распахнула ящик стола. Дневника и писем все так же не было – осталась только потрепанная Библия. Ножа не нашлось. Чтоб тебя. Я знала, что вряд ли там его отыщу, но раздражение – а может быть, страх – мешало мыслить разумно. Я развернулась и пошла к кровати.