Одна ведьма не способна видеть узоры другой, но деяния вроде утопления или сожжения человека заживо требуют огромных жертв во имя равновесия – возможно, определенного чувства или целого года воспоминаний. Или цвета глаз. Или способности ощутить чужое прикосновение.
Подобные утраты могут… изменить человека. Превратить в нечто куда более мрачное и более странное, чем прежде. Я уже видела это однажды.
Но это было очень давно.
Однако, даже если я никогда не сумею стать сильнее своей матери, бездействовать я все равно не желала.
– Если я не позволяю целителям и священникам услышать нас, то, по сути, оглушаю их. Забираю их слух. – Я отмахнулась от золотой нити, уцепившейся за мою кожу, и расправила плечи. – Значит, мне нужно лишить чего-то и себя тоже. Одного из чувств… Слух – очевидный предмет для обмена, но это я уже делала. Можно было бы отдать нечто другое, например осязание, зрение или вкус.
Я оглядела узоры.
– Вкуса недостаточно – баланс все равно смещен в мою пользу. Зрение – это слишком, тогда от меня будет мало толку. Значит… это должно быть осязание. Или обоняние? – Я обратила все внимание к своему носу, но новых узоров не было.
Я сердито обернулась к Берни, теряя сосредоточенность. Узоры исчезли.
– Берни, я тебя люблю, но, может, прекратишь, наконец? Ты мне мешаешь.
Коко коснулась моей щеки пальцем, возвращая меня к двери.
– Продолжай. Попробуй посмотреть с другой стороны.
Я отбросила ее руку.
– Легко тебе говорить. – Сжав зубы, я смотрела на дверь так напряженно, что казалось, у меня сейчас лопнут глаза. Может, этого как раз и хватит для равновесия.
– А может быть… может быть, это не я что-то у них забираю. Может, это
– Уединение, секретность? – помогла мне Коко.
– Да. А значит… значит…