– Что?
– Мне нужен был нож.
– Ты ведь это не всерьез.
Я посмотрела на него.
– Как никогда всерьез. Ты же видел вчера мадам Лабелль. Мне нужна защита.
Он крепче сжал мою руку.
– Она тебя не тронет. – Смазливый мсье рядом с нами многозначительно кашлянул, но нам не было до него дела. – В Башню ее больше не пустят. Архиепископ дал слово.
Я нахмурилась.
– И мне что, должно стать легче от этого?
Он посуровел и стиснул зубы.
– Да. Архиепископ – могущественный человек, и он поклялся защитить тебя.
– Его слово для меня не значит ровным счетом ничего.
– А мое? Я ведь тоже дал клятву тебя оберегать.
Было даже смешно, как он рвется защищать ведьму. То-то он бы посмеялся, если б узнал правду.
Я лукаво вскинула бровь.
– Так же, как я обещала тебе повиноваться?
Он смерил меня хмурым взглядом, но теперь уже не только мсье сердито смотрел на нас. Устроившись поудобнее на своем месте, я самодовольно тряхнула волосами. Мой муженек был слишком чопорным занудой, чтобы ругаться при посторонних.
– Разговор не окончен, – проворчал он, но тоже откинулся на спинку кресла, угрюмо глядя на актеров.
К моему удивлению – и невольному удовольствию, – его рука так и осталась лежать поверх моей. Спустя несколько долгих мгновений он как будто бы мимоходом погладил своим пальцем мои. Я поерзала на месте. Он не смотрел на меня, а в упор глядел на сцену, но его палец продолжал выписывать узоры на моей кисти – от костяшек и до самых кончиков ногтей.
Я изо всех сил пыталась сосредоточиться на спектакле. Восхитительные мурашки бежали по моей коже от каждого прикосновения руки моего мужа… А затем он медленно поднялся выше, касаясь моего запястья и внутренней стороны локтя. Он погладил шрам, скрывающийся там, и я, вздрогнув, откинулась на кресло и снова попыталась обратить все внимание на сцену. Плащ соскользнул с моих плеч.