Кровь и мёд

– Но и голос при этом тоже иметь не помешало бы.

Я изобразила оскорбленный вид.

– Ах так? Ладно-ладно. Давай тогда твой голос послушаем. – Когда Рид фыркнул и промолчал, я ткнула его в бок. – Ну, давай. Покажи, как это делается, песнопевец ты наш сладкозвучный. Жалкие плебеи смиренно ждут твоих наставлений.

Рид вздохнул, закатил глаза и отодвинулся.

– Забудь, Лу. Я не стану петь.

– Нет уж!

Я не сдалась и продолжила тыкать его всюду, куда только могла достать. Рид увернулся и вскочил. Я запрыгнула на верхнюю ступеньку, подалась вперед, и мы оказались почти что нос к носу. Позабытое одеяло упало на землю.

– Я уже настроилась восторгаться, шасс. Очень надеюсь, что твой голос способен зачаровывать змей и соблазнять девственниц. Это должен быть воистину плод любви Иисуса и…

Рид перебил меня поцелуем. Когда мы отстранились друг от друга, он пробормотал:

– Соблазнять девственниц мне совершенно ни к чему.

Я хмыкнула и обвила его шею руками. Рид ни словом не упоминал о нашей ссоре на сцене и о черной лисице, которая спала в нашей повозке. А я – о порезе на моей щеке и о том, что эту самую лисицу зовут Брижитта.

– А если девственников? Анселя, например? – уточнила я.

После выступления Коко с Анселем загнали меня в угол и стали выяснять, как воспринял Рид новость о смерти брата и сестры. Мое ответное молчание их сильно рассердило. А их ответное молчание рассердило меня. Не то чтобы я… не хотела говорить Риду всю правду, просто какой в этом был бы толк? Он ведь даже не знал ни Этьена, ни Габриэль. Зачем ему скорбеть о них? Зачем винить себя в их смерти? А Рид бы непременно обвинил себя, в этом я не сомневалась. Если он узнает, что моя мать выслеживает его братьев и сестер поодиночке, то попытается в первую очередь защитить их, а не победить Моргану – а это неразумно, ведь только ее смерть сможет уберечь их от угрозы.

Нет, я ему не лгала. Это была не ложь. А просто… тайна.

Тайны ведь есть у всех.

Рид покачал головой.

– Ансель не в моем вкусе.

– Да? – Я приникла ближе к Риду, выдохнув это слово ему в губы, а он медленно поднялся по ступеням, прижимая меня к двери повозки. Затем взял мои щеки в ладони, не позволяя отвернуться. – Кто же тогда в твоем вкусе?

Он провел носом по моему плечу.

– Я без ума от девушек, которые не умеют петь.