Кровь и мёд

– Стой. – Рид заметил что-то вдалеке, и его глаза расширились в ужасе. Он быстро вышел вперед и схватил меня за плечи, будто пытался укрыть от этого зрелища. – Назад. Давай пойдем другой дорогой…

Я отпихнула его и встала на цыпочки, чтобы посмотреть. У основания собора стояли три деревянных столба. А к ним были цепями прикованы…

– Господи, – выдохнула я.

К столбам были цепями прикованы три обугленных тела.

Безволосые, с осыпающимся конечностями, они стали почти неузнаваемы. Ступени собора позади них толстым слоем усеивал пепел – даже снег на улицах лежал не так густо. К моему горлу подкатила тошнота. Этих женщин сожгли не первыми. Далеко не первыми. И других казнили совсем недавно. Ветер еще не успел развеять их прах.

Вот только настоящие ведьмы были умны и осторожны. И поймать их так много с Модранита никто бы не сумел.

– Эти женщины… – Я неверяще затрясла головой. – Не может быть, чтобы все они оказались ведьмами.

– Да. – Рид прижал меня к груди. Я глубоко вдохнула, не обращая внимания на жжение в глазах. – Скорее всего, ведьмами они не были.

– Тогда что…

– После смерти Архиепископа король наверняка решил продемонстрировать силу. Вернуть власть в свои руки. А для этого могли сжечь любого, кто вызовет подозрения.

– Без доказательств? – Я отстранилась, ища ответ в лице Рида. В глазах его сквозила боль. – Без суда и следствия?

Он стиснул зубы и оглянулся на почерневшие трупы.

– Ему доказательства не нужны. Он ведь король.

Стоило нам с Ридом отвернуться, как я заметила ее – худую, как тростник, девушку с темной кожей и глазами цвета оникса. Она стояла так неподвижно, что походила бы на соборную статую, если бы ветер не развевал ее волосы. Я знала эту девушку всю жизнь, но не могла понять, что она чувствует, глядя на останки погибших женщин.

Затем она развернулась и убежала в толпу.

Манон.

– «Левиафан» там.

Я выгнула шею, пытаясь не упустить Манон из виду. Незнакомый мне златовласый мужчина последовал за ней, поймал за руку, развернул к себе и обнял. Манон не стала возражать, не плюнула ему в лицо, а вместо этого лишь натянуто ему улыбнулась. Загадочное чувство в ее глазах исчезло, сменившись неприкрытой, искренней теплотой. Столь же неприкрытой, однако, была и горечь. Будто пытаясь изгнать эту горечь прочь, мужчина расцеловал Манон в обе щеки. Они двинулись дальше, а я поспешила следом.

– Встретимся там через четверть часа.

– Стой, – Рид неверяще посмотрел на меня и схватил за локоть. – Разделяться нельзя, ни в коем случае.