Кровь и мёд

Не глядя на меня, Ансель толкнул носком сосновую шишку. Прошло несколько секунд. Потом еще несколько. Я уже открыла рот, собираясь его поторопить, но тут он наконец сказал:

– Я почти не помню свою мать.

Мой рот со щелчком захлопнулся.

Рука Бо застыла у меня в волосах.

– Они с отцом погибли в пожаре, когда мне было три года. Порой мне кажется… – Ансель быстро посмотрел на Бо, и тот поспешно продолжил намазывать серую пасту мне на волосы. Ансель с облегчением снова завозился с сосновой шишкой. – Порой мне кажется, что я помню ее смех… или его улыбку. Знаю, это глупо. – Он так самоуничижительно хохотнул, что мне стало тошно. – Я даже не знаю их имен. Слишком уж боялся спросить об этом отца Фому. Он однажды сказал, что мама была благонравной богобоязненной женщиной, но как знать, вдруг она была ведьмой. – Ансель замялся, тяжело сглотнул и наконец посмотрел мне в глаза. – Совсем как… как мать Рида. И как ты.

При виде надежды в его глазах у меня сжалось сердце. Откуда-то я знала, на что он намекает. Знала, куда ведет наш разговор, и знала, что он хочет – что ему нужно – от меня услышать.

Как же жаль было разочаровывать его.

Когда я промолчала, Ансель сник, но все равно упорно продолжал:

– И если так, может быть, может… мне тоже подвластно колдовство. Это ведь возможно.

– Ансель…

Я взяла его за руку, размышляя над этим. Если он прожил с родителями – причем и с отцом тоже – до трех лет, очень маловероятно, что его мать была Белой дамой. Да, она могла жить не в Шато, как и многие ведьмы, но даже они очень редко оставляли сыновей у себя. Их считали бременем, неспособным унаследовать колдовство матерей и внести вклад в родовое наследие.

Я невольно посмотрела на Рида. Короткими злыми ударами он точил балисарду камнем.

Как же сильно мы ошибались.

– Это возможно, – повторил Ансель, вздернув нос в несвойственном ему упрямстве. – Ты говорила, ведьмы крови не бросают своих сыновей.

– Ведьмы крови не живут в Цезарине. Они обитают в своих ковенах.

– Коко – нет.

– Коко – исключение.

– Может, и я тоже.

– С чего вдруг все это, Ансель?

– Я хочу научиться сражаться, Лу. Хочу изучать колдовство. Ты могла бы научить меня и тому, и другому.