Кровь и мёд

– Правда хочу. Спасибо, Лу.

– Будет весело, – проворчал Бо.

Я ткнула его локтем, мечтая поскорее сменить тему.

– Ну как там получается?

Он поднял липкую прядь и сморщил нос.

– Сложно сказать. Как я понимаю, чем дольше держать, тем насыщенней будет цвет.

– А как долго держала Эвонна?

– Еще бы я знал.

Полчаса спустя, после того как Бо закончил покрывать пастой каждую прядь, Ансель покинул нас и направился к Коко. Картинно вздохнув, Бо рухнул наземь напротив меня, совершенно не боясь перепачкать бархатные штаны, и посмотрел Анселю вслед.

– А я ведь был совершенно не прочь презирать этого болвана…

– Он не…

– Но, конечно же, он сиротка, который совсем себя не ценит, – продолжал Бо. – Кто-то должен сжечь дотла эту чертову Башню. Желательно вместе с шассерами.

Я ощутила где-то в области шеи странное тепло.

– Ну не знаю. По крайней мере, шассеры стали для него хоть какой-то семьей. Подарили ему дом. Я жила без того и другого и могу с уверенностью сказать, что такой парнишка, как Ансель, без всего этого не протянул бы долго.

– Меня обманывает слух, или ты в самом деле говоришь о шассерах что-то хорошее?

– Разумеется, нет… – Я осеклась, изумившись тому, что он прав, и неверяще замотала головой. – Старухин зуб меня побери, пора прекращать водиться с Анселем. Он кошмарно на меня влияет.

Бо фыркнул.

– «Старухин зуб»?

– Ну знаешь… – Я пожала плечами, чувствуя, как неприятное тепло расползается по коже головы. И становится с каждой секундой все жарче. – Это про выпавшие клыки Старухи. – Бо недоуменно посмотрел на меня, и я объяснила: – Женщина обретает мудрость, когда теряет зубы.

Бо расхохотался, но вот мне уже было совсем не смешно – мой череп пылал огнем. Я дернула себя за прядь волос и сморщилась от острой боли. Так ведь не должно быть, да? Что-то явно неладно.