Кровь и мёд

Ля-Вуазен бесстрастно смотрела на нас. Мы переминались с ноги на ногу, как напроказившие школьники. Я наверняка выглядела еще младше, потому что по обе стороны от меня высились Коко и Ансель. Я попыталась выпрямиться, чтобы стать хоть немного повыше, но тщетно.

– В вашем послании сказано, что вы ищете альянса с нашим ковеном, – продолжила она.

Я кивнула.

– И что Рид Лабелль прямо сейчас направляется в Ле-Вантр в надежде на подобный союз с лу-гару. А затем вы намерены отправиться в Цезарин и обратиться за помощью к королю.

Я вдруг испытала прилив неожиданного удовлетворения. Рид Лабелль. Не Рид Диггори, не Рид Лион. Это имя казалось… правильным. Конечно, если мы решим придерживаться обычаев нашего рода, у него еще будет возможность вместо этого стать Ридом ле Бланом. Если… если на этот раз мы обручимся как полагается.

– Верно.

– Мой ответ – нет.

Я озадаченно моргнула, изумленная этим резким отказом, но Жозефина уже вновь обратила взгляд к карте и сунула ее обратно в свою жуткую книжонку. Николина захихикала. Краем глаза я заметила, что она трясет мертвого кролика за передние лапы, заставляя его танцевать. Меня захлестнуло жаром, руки сами собой сжались в кулаки.

– Я не понимаю.

– Все очень просто. – Ля-Вуазен посмотрела мне в глаза с таким каменным спокойствием, что мне захотелось вспылить и закричать в голос. – У вас ничего не выйдет. Я не стану подвергать угрозе свой род ради вашей бездумной затеи.

– Тетя Жозефина… – С мольбой начала Коко, но та только отмахнулась.

– Я уже прочла знамения, и мое решение окончательно.

Уже едва держа себя в руках, я спросила:

– И что же, вас мочевой пузырь кролика убедил нам отказать?

– Я не жду, что ты поймешь, насколько тяжко бремя правления. И ты тоже.

Она посмотрела на Коко, вскинув бровь, и та понурила голову. Мне хотелось выцарапать Ля-Вуазен глаза.

– Каждая смерть в этом лагере – на моих руках, и рисковать вызвать гнев Морганы я не могу. Ради тебя уж точно. И даже ради своей племянницы.

Жар у меня внутри нарастал, разгораясь все сильнее. Голос мой, однако, оставался холоден.

– Зачем вы тогда привели нас сюда, если даже выслушать не хотите?

– Не стоит тешить себя заблуждениями, Луиза ле Блан. Я тебе совершенно ничего не должна. Ты стоишь здесь, целая и невредимая, лишь благодаря моему великодушию. Это великодушие уже на исходе. Я и мой народ не станем воевать вместе с тобой. Теперь ты знаешь это и можешь уйти. Козетта, однако, останется здесь.