Четвертый кодекс

Игра начинала ему надоедать.

— У нас в этом деле взаимный интерес.

Лис вновь обернулся человеком по имени Антонио — столь же внезапно и естественно, Кромлех даже не сразу отметил перемену. И то, что Дельгадо вновь обращается к нему на «вы», он тоже не заметил.

— Вы, Евгений Валентинович, несомненно, чувствуете, что ваша жизнь не полна и в значительной степени лишена смысла, — заговорил ацтланец с красноречием опытного проповедника. — А мы в силах дать вам этот смысл. Вы можете обрести весьма значительное... почти божественное могущество.

— То есть, в вашем лице я имею дело с богами? — иронически спросил Кромлех.

В глубине души его несколько задели слова Антонио. Да, ощущение бессмысленности существования не раз неожиданно сваливалось не него, подобно горной лавине. Тогда он становился мрачен и нелюдим, тогда в его жизни появлялось много пустых и полных бутылок... Ника ненавидела это его состояние, но ей хватало такта и мудрости оставлять его в такие дни в покое. Через какое-то время он сам приходил в себя.

Ника!..

— Полноте, Евгений Валентинович, — хохотнул Дельгадо. — Да нет никаких богов. И Бога тоже...

— А что есть?

— Тональ и нагваль.

Кромлех знал эти термины из области атлантического шаманизма.

— Нет, нет, — запротестовал Дельгадо. — Я говорю сейчас не об известных вам значениях этих слов: индивидуальная жизненная сила человека и его двойник-животное. Эти объяснения для профанов.

— Я знаю, что эти термины многозначны, — кивнул Кромлех. — Но что под ними подразумеваете вы?

— То, что есть... Тональ — остров, нагваль — океан.

— То есть?

— Представьте, что вы живете один на острове. Там есть пальмы с кокосами, белый песок, по которому ползают черные крабы, есть источник воды, ваша построенная собственными руками хижина, лес, где живут всякие зверушки и птицы...В общем, ваш мир, знакомый, привычный и приспособленный для жизни. Это и есть ваш тональ. Он также включает в себя и вас самих — ваше тело, разум, сознание и то, что вы называете душой. Все это вы можете осмыслить и описать словами.

Но вокруг острова — океан, и он для вас совершенно непостижим. Вы не знаете, где его начало и конец, и есть ли они вообще. Вы, конечно, можете сказать: «Океан огромный и мокрый», но это описание не океана, а вашего ощущения от него. Может быть, на самом деле он крохотный и сухой — на острове, в своем тонале, вы этого знать не можете.

Но в один прекрасный день океан — Неведомое — может вздыбиться, подняться и поглотить ваш остров. Тогда он — то есть, вы сами — перестанет существовать. А океан останется — столь же непостижимый, как и тогда, когда вы еще сидели на своем острове.

Так вот, океан — это нагваль. Тональ и нагваль — не противопоставление и не дихотомия. Это два состояния мира, принципиально различные и несопоставимые. Вы понимаете?

Дельгадо имел вид умудренного профессора перед идиотом-первокурсником.