Когда она встала над ним, он ничего не сказал, только покачал головой.
С чувством отстраненности она опустилась на колени перед сумкой. У этой штуки были двойные молнии вокруг верхнего клапана, и когда она оттянула их, сумка открылась, обнажив…
— Что это? — спросила она, когда по ее спине пробежал холодок.
Хотя уже все знала сама.
— О, Боже, Рик. Это бомба.
Трубки, скрепленные изолентой, заклеенные с обоих концов и подключенные к сотовому телефону старой модели.
Он поднялся на ноги как зомби и выронил болторез. И когда он просто смотрел прямо перед собой через сетку забора на строящийся отель, казалось, что все сознательное покинуло его тело.
В поле зрения Лидии вошла большая пара рук.
Дэниэл взял сумку за ручки и поднял, чтобы Рик не мог до нее дотянуться. Проследив за движением, Лидия поняла, что в свободной руке Дэниэла был пистолет. А рука вытянута вдоль бедра.
Такого она и представить себе не могла в доме Питера Винна.
— Мне очень жаль, — сказал Рик отстраненным голосом. — Я не знаю, что я здесь делаю.
Почему-то она ему поверила, и было странно, насколько к ней пришло осознание. Потому что, когда Лидия тоже встала, она поняла … нет, она ничего не сделает, чтобы остановить стройку. Она не пойдет на убийство. Конечно, в гиперболизированной гипотезе клятва убивать была способом дать выход ее гневу, ее желанию отомстить, ее разбитому сердцу.
Но когда вопрос коснулся черной спортивной сумки с СВУ[31]?
Нет, она не зайдет так далеко.
— Пожалуйста, не делай этого, — сказала она Рику. — Я знаю, ты полон ярости. Я тоже…
В ответ раздался резкий смех, и Рик посмотрел на нее.
— Ты не знаешь, что я чувствую. И это всегда было проблемой.
— Я не понимаю.
— Это ты, Лидия. — Его глаза переместились на Дэниэла. — Это всегда была она.
— Я, что?