Тёмный посредник

Мать кажется грустной, но все же слегла улыбается и глядит участливо – наверное, как и подобает матери.

При виде нее Адри ощущает привычное раздражение. Оно копошится внутри, дергает мышцы, делает реакции резкими. Но кроме раздражения внутри еще столько всего, что все привычные чувства теряются среди них.

– Что случилось, милая? – тягуче произносит мать, склоняя голову.

Сегодня она не говорит о себе, ничего не требует. И Адри ей за это благодарна, но где-то так глубоко внутри, что едва удается распознать эту благодарность во мраке.

Адрия поджимает губы, точно думая, заслужила ли мать эти слова, но Адри нечего терять. Даже если не заслужила, не случится ничего хуже того, что уже произошло. Адрия запуталась, и во всем мире нет другого человека, кому она позволит себе озвучить свои мысли. Могла бы озвучить Аманде, но тете хватает и своих проблем.

– Случилось, – хмуро произносит Адрия, глядя на мать в упор, с вызовом. Точно проверяя, сможет ли она хотя бы раз выдержать свою материнскую ношу.

Дебра быстро кивает, давая понять, что готова слушать.

– Мне нравится парень, – жестко произносит Адри, будто это та фраза, которая не допускает мягкости.

Мать кратко улыбается, но осекается, ожидая продолжения.

– Но?

– Но он не очень хороший человек.

Дебра выдыхает, и Адри видит, как в ней борются какие-то сложные чувства. Мать – последний человек, от которого Адрия хотела бы услышать совета, но на сегодня она допускает эту возможность. Как допускала когда-то, когда они еще жили под одной крышей и когда озабоченность Дебры всем, кроме дочери, не была такой явной. Когда Дебра еще не гналась за цифрами на счетах, блестящими побрякушками и мужчинами, которые способны были ее этим обеспечить. Тогда они жили лучше. Чуть лучше.

Тогда мать трепала Адри по макушке, улыбалась и говорила, что они со всем справятся. Тогда Адрия еще верила.

Она кивает матери, давая ей еще один шанс:

– Он избил одного парня. Было за что, – губы Адрии вздрагивают в болезненной ухмылке. – Но он сделал это… Чтобы никто не узнал, что мы встречаемся.

– Ох, детка, – мать склоняется вперед, чтобы коснуться щеки дочери, но Адри отстраняется.

– Но ты ведь нравишься ему? – продолжает Дебра, смиренно убирая руку.

Этот разговор оказывается еще сложнее, чем Адрия представляла себе десяток раз по пути сюда, сидя на последнем ряду автобуса.

– Наверное, – неуверенно выдает Адри, катая эти звуки на языке.

– Мужчинам нужно чуть больше смелости, чем может показаться. Физическую силу выставлять куда проще, чем смелость. – Дебра улыбается, но все еще выглядит грустной. Впервые Адрия задумывается: навещал ли ее хоть один из бывших мужей в тюрьме, и как матери удается жить в этих угрюмых стенах и продолжать улыбаться?