— Мессир Гуинхаррэн удивляет меня своей скромностью, — заметил Адалин, тщательно выравнивая тон. — Юный командир Прихоти, неискушённый в тонкостях службы, превратно истолковал увиденное и отдал нарочному некорректный приказ. Если бы не плачевное состояние покорного слуги мессира Советника, сего недоразумения не случилось бы. Я помню свой долг и своё место. Простой гвардеец Стяга не смеет пренебречь порядком, — речь Фладэрик окончил кратким, выверенным поклоном.
Гристоф подпирал косяк за спиной и едва слышно фыркнул, впечатлённый фарсом. А вот Эзрэль повёл себя неожиданно. Улыбка стала вдвое саркастичнее. Прищур вампира вполне годился выколупывать драгоценности из желёз особо несговорчивых звероящеров.
— Простой гвардеец — нет, — пожал плечами Корсак. — Другое дело, ты. Я не настолько глуп, чтобы задирать монаршего… любимца. Без особой нужды. Так что, как понимаешь, положение отчаянное. Что именно было в тех свитках? Полагаю, вестовой гнал через Долину не из-за мадригала.
Упырь, чуть не поперхнувшись заготовленной распевкой, на мгновение прикрыл веки. И повторил по возможности равнодушно:
— Командир Прихоти не разобрался в ситуации. Ничего сверхсрочного, а более того, требующего передачи из рук в руки лично Её Величеству, в моих донесениях не было. О чём я, разумеется, сообщил бы столь пылкому дарованию, если бы находился в сознании.
— Тогда, тем паче, полагаю, мессир Адалин сочтёт возможным поделиться полученными сведениями, — Эзрэль со значением покивал, уж чересчур выразительно постучав себя по носу. — Возможно, ты слыхал от гарнизонных: Королева повелела Лучистым сложить оружие… — Фладэрик усилием воли удержался от ядовитого хмыканья: будто раньше они его поднимали. — Стяг будет расформирован. Разъезды уже отозваны. А теперь Её Величество собрало себе Совет, сдаётся мне, чтобы объявить о перемирии. — Упырь таки присвистнул в мрачном недоумении и хмуро поглядел на переставшего, наконец, скалиться Советника. — Повторяю вопрос: что было в свитках, Адалин?
— Возможно, причина неурядиц Ллокхэн, — медленно, будто через силу, сознался Фладэрик.
— Ага, — смекнул Корсак, продолжая катать перстень по костяшкам. — Успел пошептаться с Блодвэном? — Отпираться смысла Адалин не видел, потому и кивнул, скрипнув челюстями. — Отлично. Твои соображения? Я, знаешь ли, успел кое-что заподозрить.
Тесная клетушка — каменный мешок без окон, — пропахла холодом и можжевельником. Едкий хвойный аромат, вопреки посулам лекарей, раздражал и нагонял тоску. Фладэрик поморщился и сердито потёр загривок под спутанными волосами. Чужая туника и дублет ощутимо натирали.
— Миридик собирается с силами. Активно и целеустремлённо. Повсеместно ужесточаются порядки. За Белыми горами колдуны исподволь стравливают людей и навье. Разумеется, «вступаясь за беззащитных». На озёрной равнине всё ещё хуже. Хотя Озар процветает. Периферийные князьки, помощью Нортовых эмиссаров, утихомирились. Родня буйная, вечная царская оскомина, местами скончалась, местами — крепко призадумалась. В общем, не с чего монарху человечьему лютовать. Если б не подзуживания Лилии Ллакхара.
— Угу, — покивал Эзрэль, оставив перстенёк в покое, бдительно пестуя избранное направление беседы. — А что насчёт Ллокхэн?
— Есть основания предположить, причина — Калейдоскопы. Мастерские Семи Ветров не стоят без дела.
— Понятно, — Корсак вздохнул, отчего-то переглянувшись с замершим за спиной полуседым доверенным. — Её Величество желает предотвратить потери. А посему отзывает подданных из тех краев.
— Из окрестностей Миридика? — уточнил Упырь, прекрасно понимая, чем это пахнет. Гуинхаррэн едва различимо прикрыл веки, сохраняя прежнее, оцепенелое и нарочито безмятежное выражение физиономии. — Всех?
— До кого сумеем докричаться.
Адалин давно привык к этим играм и хорошо усвоил правила. Советник был уверен в его — Упыря — чрезмерной осведомлённости. И Фладэрик решил его до срока не разубеждать: кратко — почти кротко — улыбнулся одной из «придворных» улыбок.
Гристоф, отлипнув от косяка, сделал несколько шагов вперёд и чуть наискось, остановился у самого плеча. Потасканная стать прежнего везунчика, умудрявшегося выворачиваться из самых безнадёжных передряг куда ловчее Упыря и с ощутимо меньшими потерями, удручала. И Адалин был благодарен соплеменнику, что тот не мозолит глаза без надобности.
Гуинхаррэн игнорировал манипуляции доверенного, целиком сосредоточив внимание на обмороженной физиономии желтоглазой цинги, возвернувшейся с болот. Корсак подозревал, что, вопреки выучке и всем прикладываемым стараниям, Упырь умело и вполне благополучно угадывает потайные соображения по глазам и мимике. Цинга как раз кивнула, будто подтверждая те опасения.
Эзрэль вздохнул: клятый плут сумел запудрить мозги каждому, недостаточно сообразительному и расторопному, чтобы своевременно убраться с дороги, перекраивая манеры и физиономию по случаю. Однако упрямо не ронял себя до постыдного фиглярства. Старший Адалин охотно и щедро предоставлял зазевавшимся сомнительного удовольствия возможность почувствовать себя поселковым дурачком перед шатром бродячего халдея. Рядом с этой язвой легко и непринуждённо обращались в остолопов и королевские Советники, и надменные чародеи. Особых различий поганец не делал.
— Видимо, те свитки крепко впечатлили государыню, — заметил Эзрэль, так и не усмотрев ничего выдающегося.
ebooksa