Неведомый

– Может, ты что-то перепутал? Или тебе привиделось во сне?

От возмущения рот Тиндо перекосился, а ноздри гневно расширились. Однако, прежде чем он успел ответить, тишину Митрима пронзил вопль рога. От звука, знакомого Якобу с детства, сердце пустилось в тревожный галоп. Огонь снова взвился в темное небо, и запахи, эти ужасные запахи, сопровождающие смерть, повисли в воздухе, застряли в ноздрях, запутались в волосах.

Багряная ночь восстала. Или она просто никогда не заканчивалась?

– Нет. Это не королевская разведка. Это Горт.

И верно – из мрака донеслись лошадиный топот, поскрипывание сбруи, а после на просеку, обгоняя других, выехал тот самый пузатый мужчина, о котором говорил Тиндо. Якоб его не знал – да и неоткуда было – и все же сразу понял, что перед ним воин. Смоляные волосы, заплетенные на калахатский манер, свисали до пояса. Черный – не синий – плащ покрывал его плечи, но дородную фигуру было непросто скрыть под тканью. Он держал два стяга, алый и синий, однако слезать с коня или обнажать клинок не торопился. Его конь храпел, и из ноздрей вырывался пар. Остальные люди, подоспевшие вслед за ним, остановились за его спиной, не делая попыток обогнать или напасть.

Якоб поднял факел выше, и всадник со стягами зажмурился. Дамадар прокричал что-то бессвязное, отчего люди и вороны за их спинами поднялись, похватав оружие.

– Нет.

Голос Якоба остановил всех, включая Дамадара, который уставился на него так, словно видел перед собой ожившего мертвеца. Кустистые рыжие брови сошлись на переносице, выдавая недоумение.

– Что ж, нам так и стоять, пока нас тут всех не перережут, как свиней?

– Об этом не стоит беспокоиться. – Мужчина, возглавлявший отряд, проворно слез с коня и, отряхнувшись, вразвалку и не спеша двинулся к Якобу. Полотнища развевались на ветру, и мужчина походил на воина, сошедшего с гобелена про давние битвы. – Вас никто не тронет, – обратился он к Дамадару, а после повернулся к Якобу: – И тем более вас. – Помолчав немного, продолжил: – Меня зовут Джерди Той, я наместник в замке Горт. Он теперь принадлежит вам, ваше сиятельство. Над ним снова реет ворон, как в старые времена. Ваше наследие.

Глава 18

Вор

бнер закашлял и перепачкал кровью вышитый золотом платок. Ненавистная морда рыси сделалась красной, и в этом был некий символизм. Все его правление держалось на страхе и чужих смертях. А ведь он когда-то мечтал стать доблестным королем! И вот, пожалуйста, что из этого вышло. Абнер нахмурился и посмотрел на лекаря, притаившегося в углу кареты. Мейдж держал наготове чистые тряпки и снадобье из уса, однако взгляд его не выражал сочувствия. Осуждения, впрочем, тоже, что Абнера более чем устраивало.

Отправляться в последний путь под слезливые завывания или под звуки гневного сопения ему хотелось меньше всего.

Абнер провел в лихорадке большую часть пути. Но, может, оно и к лучшему – смотреть на Шегеш две недели и вспоминать, как он ехал когда-то этими дорогами, чтобы совершить самую страшную в жизни ошибку, было бы тяжело. Когда он вырвался из цепких лап недуга, войско уже подступало к Горту. Все, кого успели собрать в столь сжатые сроки. Главное – ни одного тахери. Эти мрази пугали Абнера больше, чем вернувшийся с того света Норвол.

В полузабытьи Абнер просил о смерти. Хватал кого-то за руки, звал Старца и Старицу и даже тацианского пророка. Стоит ли говорить о том, что никто из них к нему не пришел? Так получилось, что Абнер за свою жизнь успел посетить много храмов и помолиться разным богам, но в тот момент, когда ему была нужна их помощь, никто не отозвался. Он остался один – окруженный дураками, под проклятым дождем, с болью в изувеченном теле.

– Вашему величеству следовало бы поберечь себя. Разве Горт настолько ценен? Ценнее короны? – Голос Мейджа звучал ровно, даже скучающе. Со стороны могло показаться, что они выясняют, какие блюда будут поданы на обед. Абнер хмыкнул. Его слепая дочь, вероятно, была недостаточно хороша для короны. Лишенная поддержки отца, Брунна недолго просидит на троне. Ее брат Нуций – та еще скотина. Это известно всем. И в первую очередь – Инге, которую он, Абнер, продал самодовольному тацианскому отпрыску. Нет, не так. Императрице Инге – теперь в ее руках окажутся сразу два тацианских жезла.

Абнер хрюкнул от смеха в платок, и Мейдж протяжно и тоскливо вздохнул. Север его не привлекал, и шторы на своем окне лекарь задернул. Абнер же, придя в себя, следил за всем, что проплывало мимо них, и старался запомнить. Они двигались медленно – и в то же время гораздо быстрее, чем ему бы хотелось.