Григорий склонился к генералу и похлопал его по плечу:
– Давай, говори, дружище.
Марсель с трудом выдохнул слова.
– Ты врешь! Нет, я не верю. – Мужчина погрозил ему испачканным в крови пальцем. – Я не куплюсь на твою ложь, ха-ха, ну уж нет.
Генерал издал слабый крик, глядя за спину Григория.
– Что? Да, точно, я совсем забыл, зачем мы тут. Кис-кис-кис, – позвал он громко. – Ох, Марсель, она такая хорошенькая, знаешь. Эта девочка-феникс. Просто чудо как мила и при этом решительна – кто бы мог подумать, что в таком крошечном болезненном котеночке есть хоть какая-то сила.
Генерал снова замычал, глядя через плечо мужчины.
– Но сила-то есть, – продолжал тот, – и она нужна мне как воздух. Это последняя надежда, понимаешь? Нет, не мне, я уже утомился от житья на этом свете, но перед тем, как уйти, мне обязательно нужно, чтобы…
Он договорил. Но слов не было слышно за треском костей и рвущейся плоти: две огромные костяные руки вошли в верхнюю часть его спины и вышли из живота.
– Я же говорил, – шепнул Гадюка, выглянув из-за памятника, – что нужно просто подождать.
– Что это означает?
Глеб протянул Лизе развернутого журавлика, на котором обычной шариковой ручкой было написано «Глеб Анатольевич Майоров, майор-охотник первого охотничьего отряда».
– Это мои имя и звание, какого хрена?
– Дай посмотреть!
Девушка вырвала промокшую бумажку из его рук.
– Вот, смотри! Видишь? Тут прокол! Да ты не понимаешь, что ли? Это твое проклятье!
– Нет, не понимаю. – Он безвольно мотнул головой и потянулся к следующему журавлику.
– Глеб, посмотри на меня, Глеб. – Она обхватила его лицо. – Мы сможем снять наши проклятья. За нами никто больше не будет стоять. И не нужно оборачиваться – джинн соврала, наверняка соврала. – Лиза судорожно кивала. – Тут должны быть и остальные имена.
– Хорошо, – прошептал охотник одними губами и, резко высвободившись из ее рук, развернул другой лист.
– Г-глеб… – Она неуверенно тронула его за плечо. – Что с тобой, это же хорошие новости…