— Большая пиршественная зала! — прокрякала утка, похожая на гуся, и застыла неуместным рисунком на панели из темного дерева, которыми был отделан зал.
Илья согнулся, уперев руки в колени и тяжело дышал. С его массой такой забег должен был даться не просто — утка неслась стремительно. Я тоже был не в лучшей форме, так что без лишнего лицемерия последовал его примеру. Слегка отдышавшись, я тут же спросил:
— Что это за гусь-матершинник?
— Я сказала «школяра»! — крякнул рисунок.
Илья кивнул, махнул рукой в сторону дальнего края зала. Там было уже становящееся мне привычным внутризамковое укрепление с огромными воротами и стрелковой галереей поверху. Ворота, впрочем, в этот раз были распахнуты на всю ширь. Внутри горел яркий свет, виднелись столы и слышались голоса. Мы двинулись туда.
Примерно на полпути Илья, наконец, отдышался. Воровато оглянувшись на рисунок, прошептал:
— Согласен. И гусь и матершинник. И обидчивый еще, — и, уже громче, добавил. — Говорят раньше каждому школяру клубочки путеводные давали. Но их постоянно теряли. Или домой забирали. Потом Канцлер нашел нового декана для Домосторойного факультета. Она и на чаровала этих уток. Ничего не могу сказать, сильная чародейка. Вот только утки у неё с характером получились. Ладно, нам еще повезло. Гусь-матершинник попался. А есть тут крысоутка, она так и норовит через всякие буераки провести…
— Так, стоп. Тут что, декан женщина? — удивился я.
— Ну так Домостройного жеж факультета! — хохотнул Илья. — Говорят, красивая. Жду уже когда все соберутся, будет пир открытия первого учебного полугодия. На неё посмотрю. На девок посмотрю…
— А кроме путеводных уток, что мне еще нужно о Лицее знать? — процедил я. Да тут охренеть, что творится.
— Ты из деревни, да, совсем? — сочувствующе похлопал меня по плечу Илья. — Не из самого Ростова, верно ведь? Ну, держись меня, я подскажу где что и по чем.
— Какого хрена утки?! — вдруг возмутился я. Видимо, меня они доконали. — Что за тупость такая?! Почему нельзя светящуюся стрелку повесить, или там…
Илья замедлил шаг, похлопал меня по плечу.
— Ты, Королев, не боярин, вижу. От чародейства далек. Я тебе один раз скажу, а ты помолчи, подумай. Чародейство, оно ведь на безумие похоже. Только это безумие для всех и наяву. Чародей рисует реальность своим безумием. Поэтому ты при себе свои умничанья держи. Глупо выглядишь. Все знают, как надо. Ты сделай сначала хоть что-то.
Я заткнулся и задумался. Илья явно повторял за кем-то. Что никак не умаляло ценности слов. Мстислава готовили к тому, что у него будут способности рода, и ему надо будет их укротить и оседлать, как дикого скакуна. То, о чем говорил Илья, относилось к совсем другому типу магии, с непредсказуемым результатом.
— Ты же на Естественных наук факультет поступаешь? — вдруг спросил Илья.
— Я? Ну, да… Наверно, — смутился я. План первоначально был такой, но потом Канцлер что-то там говорил про военный факультет.
— К третьему курсу точно спятишь. Жаль. Ну и ладно, так даже лучше. А то ты смурной и скучный, — продолжал рассуждать Илья. Мы уже вошли в зал, я слегка задержался у входа, оглядываясь.
— Наш стол школярский. Видишь вот эти, ближе к выходу. Дальше столы для лицеистов, они еще и по факультетам делятся. Ты на значки над ними смотри. Вон, видишь, висят доски со знаками. Свечка с пером и берестой для школяров, — немедленно взял на себя роль гида Илья. Пиршественный зал напомнил мне огромный ресторан, оформленный в стиле ирландского паба. Возможно, это из за сравнительно небольших квадратных столов человек на восемь и стоящих тут и там массивных бочек на деревянных козлах. Помещение было большое, но разделенной множеством колонн с арочными сводами между ними. Посередине оставалось пустое пространство. Этакая аллея славы, застеленная красным ковром. Это явно для торжественных процессий, все прям как у нас. В конце зала, на возвышении, богато украшенный длинный стол и стулья с высокими резными спинками. Ага, тут видать сам канцлер обедать изволит.
— Храбр! Ты только посмотри сюда. Ух, какие красавицы! — прошептал Илья и развернул меня прочь от места власти. И я увидел совсем рядом двух девушек. Одной оказалась Милена, вторую, рыжую, я не знал. Рыженькая была в веснушках, с четко очерченными губками и высокими скулами. Очень миленькая. Она глянула на нас хитрыми глазками, повернулось к Милене и что-то ей зашептала. Обе захихикали.
ebooksa