На самом краю леса. Ведьма Мия

Прошло 10 месяцев с того дня, как я проснулась от череды кошмарных снов. Целый год я училась в лучшей школе на свете, каждый день узнавая и создавая что-то новое. Но обо всем по порядку. Мои сны внутри снов не были следствием переутомления от использования магии – это был след того демонического огня, что атаковал Хранителя. Заклинания защиты и собственная сила дерева, казалось, исцелили раны, но неуловимый яд скрытно проник глубоко внутрь. Безумный, но очень проницательный демон рассчитал, что среди учеников школы найдется кто-то восприимчивый, захочет помочь Хранителю и нечаянно примет на себя часть магического яда. Он проникнет в тело и разум, сломит сопротивление и сделает ученика марионеткой злого умысла. Если природный дар и навыки жертвы окажутся велики, яд прикажет напасть на Хранителя, чтобы не дать ранам затянуться. Если же повторная атака окажется не по силам юному сознанию, можно направить удар на ту, что однажды встала на защиту и дважды избежала охоты. То есть, убить меня.

Но вышло так, что Хранитель настоял на моей близости к нему и не подпустил к себе других. Это нарушило план демона, потому что я выстояла перед действием яда. Нет, я не считаю себя героиней, хотя учителя и упирали на то, что это моя заслуга прежде всего. Но они признавали, что сам Хранитель и Аргис, несомненно, помогали мне – хвала тому экзамену, где мы поменялись телами и лис разглядел опасность, грозившую мне. Все три дня, пока я лежала в забытьи, он не отходил от меня и часто клал лапу на браслет с Хугатом. Тайна камня не была раскрыта, но учителя не могли не отметить, что мой талисман был невероятно мощным – обычный не мог бы светиться и согревать мою руку, когда она совсем заледенела (вот откуда взялась первая искорка тепла в колодце из сна). Ну и сами учителя не остались безучастными наблюдателями: целитель Химнир использовал весь свой талант, а Маос Кин наложил защитные чары на случай, если яд попытается убить меня.

Теперь и я, и Хранитель в безопасности, но оба получили невидимые шрамы от нечистого огня. У этого оказалась и светлая сторона: я смогла ощущать присутствие демонов сильнее, чем кто-либо, чтобы они не смогли больше подобраться к Чарлес неузнанными. С помощью этой чуткости я помогала Маосу создавать более совершенные защитные чары, и никто уже не видел во мне рядовую ученицу. Совет больше не пытался соблюсти регламент в моем случае, и я была зачислена на второй курс, а охранные заклинания стали моими дополнительными занятиями с куратором. В течение года я наслаждалась тем, что жизнь обрела подобие порядка, а меня окружают ребята и взрослые с похожим даром. Я даже подружилась с одним мальчиком, его зовут Кирин, и мы словно судьбой связаны – оказывается, его родители спасли меня еще в животе у мамы. Но это стоило жизни им самим, и мне бывало трудно общаться с Кирином, потому что эта грустная история то и дело всплывала у меня в голове. А вот учеба увлекла меня с головой, особенно уроки создания заклинаний и все, что связано с Помощниками, ведь мы с Аргисом уже через многое прошли.

История магии также оказалась увлекательным предметом, хотя и тяжело было узнавать правду о том, как некогда прекрасный и гармоничный мир был разрушен. Но не зря учительница Никара настаивала, чтобы мы как можно чаще вспоминали и обсуждали эти события, ведь и от нас тоже зависит, повторится ли кошмарная история снова. Поэтому я решила записать свой конспект ответа для экзамена прямо здесь, чтобы перечитывать в летние каникулы. Ужасно хотелось уже закончить скорее учебу, чтобы увидеть маму с папой и Марту, взахлеб рассказывать родителям о Чарлес, а Марте – об опасных приключениях, которые я бы не пережила без ее подготовки. И еще хотелось, на самом деле, передохнуть от роли сказочной героини и побыть нормальной девчонкой, которая гуляет, купается, отъедается клубникой с огорода и катается на велосипеде. Правда, рядом со мной бежал бы не какой-нибудь песик, а настоящий лис. Но за это я не волновалась, в деревне люди не привыкли совать нос в чужие дела. Я витала в мечтах, а потом Аргис щекотал меня хвостом, проходя мимо, чтобы напомнить, что надо готовиться к экзамену. Так, значит, конспект.

***

«Сначала было четыре стихии (Вода, Земля, Воздух и Огонь) и зеленая магия, давшая начало всему живому, центром которой был Пралес. Магия свободна текла сквозь мир, образованный стихиями и населенный животными, растениями и разумными существами. Последние принадлежали к разным расам, тесно связанным со своими стихиями: гномы от Земли, пегасы от Воздуха, русалки от Воды, фениксы от Огня, кентавры от магии леса и, наконец, люди, наделенные смекалкой и пытливым умом. Также там жили самые удивительные из существ – драконы, объединявшие в себе все силы природы. В древние времена они мирно сосуществовали, но оказалось, что на людей магия влияла иначе, чем на другие расы или животных. Часть людей обуревала жажды большего – знаний, силы, влияния на мир и его устройство. Они исследовали пределы магии и своих возможностей, включая в свои эксперименты и животных. Их нетерпение и неутолимая жажда большего стали заслонять от них красоту и гармонию мира. Величие и совершенство драконов не давало им покоя, и они стали ненавидеть и убивать их. Свойственные людям яркие эмоции вошли в диссонанс с магией, и бывшие волшебники стали превращаться в одержимых демонов, а их подопытные животные – в монстров. Забыв обо всем, они стремились вобрать как можно больше жизненной энергии и подчинить себе всех существ, в первую очередь, волшебных.

Так начались войны, где демоны и монстры выступили против объединенных рас и тех людей, кто не поддался искушению. Однако людей демоны пока не трогали, обрушив свою растущую ярость на волшебные расы стихий и магии. В попытке защититься они собрали совет, где решили создать отдельный мир, копию своего родного, но в который магия лилась бы лишь слабым потоком, не оказывая пагубного влияния на расу людей. Те люди, чьи умы остались ясными, приняли решение совета и согласились переселиться в новый мир, добровольно отречься от магического и лишь избранным потомкам передать владение той магией, которая просачивалась туда через Мост. Он был создан совместными усилиями всех рас и сил самой природы и имел две опоры, как и положено мостам. Одна должна была отправиться с людьми в новый мир и заключала в себе мудрость волшебных рас и надежду на лучшее будущее, приняв форму амулета. Это был камень размером с ладонь, переливавшийся всеми оттенками зеленого и голубого: если вглядеться в его глубину, в движении бликов можно было увидеть, как колышутся листья и травы, словно там помещался целый лес. Так и было отчасти – камень Хугат носил отпечаток Пралеса, навсегда потерянного для людей, но продолжавшегося посылать им защиту.

Второй опорой Моста был амулет такой же формы, где к зеленой глубине добавились лазурь Воды, рыжие прожилки Земли, золотые искры Огня и белые узоры Воздуха. Хегалла хранила память о первозданной красоте мира стихий и магии самой жизни, которую через Хугат отдавала и новому миру. Люди-волшебники пришли в новый мир с обещанием не повторить ошибок прошлого и добровольно отказались от жизни, полной магии – теперь ее силы едва хватало на горстку избранных. Их задачей было хранить знания о первом мире, чтобы вовремя предупредить соплеменников, если они снова пойдут по пути саморазрушения. Расы гномов, русалок, пегасов и фениксов также отправили своих посланников в новый мир, чтобы поддерживать силу стихий и укрощать их нрав. Изредка они показывались людям, чтобы поддерживать веру в чудеса, но оставались неуловимыми, сказочными и, по мнению большинства, выдуманными. Несколько кентавров и драконов также присоединились к людям, чтобы поддерживать зеленую магию природы и баланс самой жизни. У них была особая миссия: создать в новом мире источник магии, который будет одновременно защитой от демонов и их монстров. Для этого из Пралеса было принесено семя, из которого вырастили Хранителя – волшебное дерево родом из старого мира. Лес, где рос Хранитель, был пропитан магией и окружен отваживающими чарами: люди сами не знали, почему не питают ни малейшего интереса к нему, никогда не заходили туда и не пытались вырубать деревья. Именно там появилась школа Чарлес одновременно с другими школами, основанными потомками магов.

Наставниками в школах были не только люди, но и посланники от волшебных рас. Ученики со всего мира собирались там, чтобы сохранить и преумножить знания о мире, не забывая о печальном прошлом. Вырастая, они использовали магию, чтобы защищать людей от демонов, которые пытались проникнуть в новый мир если не во плоти, то как тени, питающиеся эмоциями. Мост не пускал нечисть, но люди сами помогали им, привлекая жадностью, коварством и злобой так же сильно, как хищников манит запах крови. С каждым веком их войны становились все масштабнее, а наследников магических знаний, наоборот, было все меньше – не каждый ребенок рождался с природными способностями к магии, и не каждые родители были готовы расстаться с ним ради служения миссии, которая казалась все более далекой от реальной жизни. Люди увлеклись наукой и технологиями, доверяли лишь тому, что могла увидеть, услышать, пощупать, а главное – воспроизвести по своей воле. Все чаще потомки магов сталкивались с недоверием, насмешками, а то и угрозами, вынуждены были скрывать правду о себе и жить изолированно и тайно. Лишь сказки и детские умы еще допускали волшебство, да некоторые религии описывали рай и ад на основании смутных воспоминаний о первом мире. Да, люди совсем забыли о магии, но она продолжала приходить через Мост, питая силы природы, принося вдохновение, поддерживая доброту и стремление к прекрасному. Внезапные озарения, удачные совпадения, счастливые встречи и чудесные спасения – все это были частицы зеленой магии Пралеса, которую Хегалла отправляла в новый мир.

Что же происходило в изначальном мире? Магические народы мягко выдворили из него людей на случай, если безумие перекинется на всю их расу. Никто не знает, случилось бы это, но без поддержки людей остальные оказались втянуты в бесконечную войну. Демоны наплодили орды монстров и поставили себе на службу, и с каждым боем их ярость росла. Они не ставили условий и стремились только к разрушению, отравляли мир и искажали силу стихий. Земля вставала на дыбы и разверзалась черными провалами под ногами у гномов. Воздух висел мутной серой дымкой, отравленный ядовитыми газами, и пегасы могли летать только на большой высоте, где холод забирал их силы. Вода уже не текла свободно, а затягивалась ржавой ряской, теряла прозрачную голубизну, и русалки не могли в ней видеть. Огонь пожирал все, сплавляя даже камень в жидкое варево, не оставляя пепла, и фениксы не могли возрождаться. Едкий дым клубами поднимался в небо, словно огромный погребальный костер для волшебных рас. Скоро в живых не осталось никого, кроме последнего дракона и горстки кентавров, которые отступили в Пралес, к самому источнику зеленой магии жизни. Демоны чуяли источник силы, и для защиты Хегаллы последние защитники отдали свои жизни для создания охранных чар, через которые не мог прорваться ни один демон. Они выглядели, как густой туман, и не пускали в Пралес ни ядовитый воздух, ни дым, образуя плотный купол. Земля так же осталась неподвластна черной магии – корни деревьев Пралеса крепко держали ее, и землетрясения угасали там. Лишь один кентавр остался жив – его Хегалла направила по Мосту прямо к Хранителю в Чарлес, чтобы рассказать о судьбе изначального мира. Его звали Наас Тур.»

Запись #13. Разочарования

Экзамены позади, остался последний день перед отправкой учеников по домам. Пока учителя готовили Перемещатели, я лежала в гамаке-листе, вспоминая самый удивительный год в своей жизни. Помимо того, что я сразу оказалась на втором курсе, у меня была потрясающая дополнительная практика с куратором Маосом, которая также закончилась вчера. Что скрывать, за время обучения он стал моим кумиром. Сколько знаний он сплетал, чтобы создавать новые чары, как тщательно проверял их! А его идея поселить их в особые охранные деревья вообще гениальна, ведь они не спят, не отвлекаются и ничего не забывают, в отличие от людей! Иногда чувства обуревали меня с такой силой, что очень хотелось поговорить обо всем этом то ли с мамой, то ли с Мартой… Но независимо от моего отношения к Маосу я могла гордиться нашей сетью охранных чар, которые невозможно обмануть или снять, потому что они такие же живые, мудрые и неподкупные, как Хранитель. Их нельзя запутать или исказить, потому что мы запечатали туда частицы себя, свой внутренний свет и верность Чарлес. Да, рискованный шаг, никто еще так не делал, но Маос Кин ведь очень талантливый маг. Правда, когда мы читали вчера последнюю часть заклинания, я почувствовала такое сильное напряжение энергии, словно звенела до предела натянутая тетива. Почему-то я постеснялась спросить у учителя, что это было, хотя обычно задаю много вопросов.

Той ночью мне не спалось, хотя обычно я моментально проваливалась в сон без сновидений, успевая только ласково коснуться Аргиса. Мне казалось, что в глубине души я знала ответ: в наше заклинание вмешались эмоции, которых там не должно было быть, словно пробежала искра. Меня бросало в жар от таких мыслей, потому что ужасно хотелось, чтобы это было правдой, и мои фантазии оказались однажды прекрасной историей любви… Но я ужасно боялась этого, ведь если мы допустили какой-то изъян в заклинании, то подвергли риску Чарлес. Я долго лежала и смотрела на звезды, пока не поймала корень своего беспокойства: оно было не моим! Каким-то образом во время магического ритуала ко мне попала часть мыслей и переживаний Маоса, но только в тишине одиночества я смогла их расслышать. Оказывается, он все еще казнил себя за ошибку, допущенную в первый день моего появления в школе, и отчаянно хотел загладить вину перед Чарлес. Всегда мечтавший о почетном месте учителя боевой магии, он был уязвлен и раздавлен понижением в кураторы охранных чар. Конечно, он приложил все усилия и многому научил Мию, то есть, меня… тут мое сердце пропустило удар, затем бешено забилось. Я почувствовала, что Маос Кин не просто восхищается мной как ученицей, там есть нечто большее! Уснуть мне удалось только под утро.

На следующий день я не видела куратора – все ученики попрощались с Хранителем и получили у Никары свои Перемещатели, чтобы отправиться по домам. Мой, разумеется, вел к Марте, и я уже предвкушала, сколько всего расскажу ей. Конечно, и раньше можно было отправить школьную сову с письмом, но как описать свою неразбериху с обожаемым куратором и защитными чарами? Проморгавшись после перемещения, я оказалась на пепелище. Домик Марты сгорел почти дотла, уцелела только дверь, которую, похоже, вышибло взрывной волной. Погибли заросли крапивы и те самые ландыши, которым бы сейчас время цвести. Колодец превратился в заваленную обломками яму, могучая ель, что росла рядом, была расколота ударом молнии и тоже обгорела. Да, внешне казалось, что это последствия жуткой грозы, но я была уверена, что на самом деле здесь разыгралось магическое сражение. Дверь, в глубине хранившая память о себе как живом дереве, нехотя отозвалась на мою просьбу и согласилась показать последние мгновения боя.

Демоны атаковали Марту целой стаей, пытались поймать ее живой, но все погибли в последней вспышке, даже далеко лежавшую дверь опалило. Выходит, Марта владела стихийной магией и вызвала заклинание непоправимого урона – этот огонь сжигал саму сущность вместе с физической оболочкой. Я читала о таком перед экзаменом, хотя магия стихий на втором курсе изучается неглубоко. Можно было догадаться о многом по одной этой подробности: моя наставница пожертвовала собой, так как демоны были слишком близко, и этот огонь нужен был не столько для их качественного убийства, сколько для того, чтобы никакая черная магия не смогла пленить дух Марты, если она проиграет в схватке. Страшный выбор, который указывал на страшную тайну. И следом меня пронзила мысль, что теперь у меня нет здесь защитницы, и я не могу даже повидать родителей. Аргис тоже выглядел очень обеспокоенным, словно это место до сих пор не было безопасным. Придется спешить обратно в школу, благо Перемещатель готов к обратному пути в течение пяти минут, как раз на случай непредвиденной опасности.

Оказавшись снова в Чарлес, я велела себе запереть все эмоции и первым делом отправила сову домой: придется родителям потом объясниться с соседями, но они должны знать, что я жива и задержусь в школе. Затем я пошла в рощу медитаций, срываясь на бег, по веревочной лестнице забралась на любимое дерево, чьи ветви сформировали подобие кресла. За прошедший год магия стала лучше повиноваться мне, и я надеялась, что ее сила поможет Хугату вспомнить что-то из прошлого и разгадать тайну Марты. Но я никак не могла сосредоточиться: горе и страх душили меня и наконец, в безопасном месте, прорвались потоками слез. Все ученики были со своими родными, и некому было прервать мое одиночество. Не знаю, сколько прошло времени, но постепенно рыдания перешли во всхлипывания, слезы еще катились по щекам, но я начинала верить в то, с чем так трудно было смириться. Марты больше нет. Я никогда не задам ей свои вопросы, не увижу ее проницательный взгляд, не фыркну над ее меткой шуткой.

Я отчаянно шмыгала носом и шарила по карманам в поисках платка, забыв о возможностях магии. Наконец, я сообразила применить простое заклинание, которому меня научила наставница (снова болезненный укол в сердце). Теперь я могла дышать, дрожь унялась, и я снова попробовала сосредоточиться на Хугате. Однако его ответ привел меня в недоумение: поток неясных образов, словно цветные блики на воде, никак не желал проясняться во что-то осмысленное. При этом я ощущала, что камень отзывается и пытается мне что-то передать. У меня возникло подозрение, что визит к домику Марты наложил печать молчания на мой талисман, хотя я уже ничему бы не удивилась. Жажда действовать и найти правду подтолкнула меня обратиться к тому, кто уже столько раз помогал мне со сложными заклятиями. Затолкав мешанину эмоций поглубже в сердце, я отправилась искать Маоса Кина.

Все это время я словно забыла о существовании Аргиса, и он не настаивал на общении, даже шел на некотором расстоянии. Может быть, его тяготило мое горе, а может, это я потеряла способность понимать и свой камень, и Помощника? В любом случае, я шла вглубь леса, прося его направить меня к учителю. Долго искать не пришлось, Маос как раз выходил из своего шатра и сиял, как наколдовавший свой первый живой цветок ученик. На его плече я заметила новый значок: зеленая веточка с красными ягодами, в его случае, говорила о боевой магии. Значит, год усиленной работы не пропал зря, и Совет восстановил его статус! Что ж, он все еще оставался моим куратором и согласился выслушать меня немедленно. Мы медленно пошли среди деревьев, пока я рассказывала ему обо всем: о сегодняшнем дне и о том, что утаила про Хугат.

Учитель пришел в смятение от такого поворота событий, хотя выразилось это всего лишь в одной фразе: «Ох Мия, с тобой все непросто». Это было абсолютной правдой, но все же я не удержалась и увидела в ней еще и скрытый смысл, ведь накануне ночью я слышала его мысли… Шквал новых эмоций накрыл меня и совершенно спутал мысли, а ведь сейчас другие вещи были гораздо важнее! Маос долго молчал и, когда наконец заговорил, его слова огорошили меня: «Мия, я не сомневаюсь в твоей верности Хранителю и Чарлес, но ты вела себя безответственно все это время. Скрывая правду о своем амулете, который побывал в когтях демона, ты могла навлечь на всех нас страшную беду! Мы даже не знаем, какое влияние мог оказать на тебя этот камень в сочетании с ядом огня демонов. Возможно, ловушка все это время работала, медленно и незаметно. Как я могу знать, что ты не имеешь отношения к тому, что случилось с Мартой!»

Мне показалось, что его слова впиваются меня иглами. Он сомневался во мне – тот, кто столько часов трудился бок о бок со мной, кто доверил мне плести охранные чары… А Маос Кин продолжал говорить как раз о чарах: мое участие в защитной сети могло тоже быть частью замысла, ведь стоило внести маленький незаметный изъян в заклинание, и в будущем он мог оказать катастрофическое влияние. С каждым словом мой смелый куратор, которым я так восхищалась, словно пугался собственных слов все больше. Наконец он сбился, пробормотав что-то про «только все вернулось на свои места…» Я искоса взглянула на учителя: он нервно покусывал уголок губы, костяшки сжатых кулаков побелели, глаза напряженно смотрели в невидимые мне дали. Неужели его должность и соблюдение правил важнее живой меня? Неужели он не доверяет Хранителю, который невозможно обмануть?! Горечь во мне поднималась волной, сдавливала сердце, собиралась комком в горле. Новые слезы были готовы брызнуть из глаз, в носу предательски щипало. Мой мир словно рушился прямо на глазах. Тут еще и сон вспомнился, тарзанка и влюбленность…