– Это опять я? – разрыдалась девочка. – Я рассердилась на тебя, и вот… Я злая ведьма!
– Не думаю, что это ты, – немного посомневавшись, медленно проговорил я. – Но, может быть, ты немного влияешь на эту силу. Может, утопить вас обеих?
Девочка нервно хихикнула. Я же и не думал шутить. В это мгновение обёрнутый бумагой меч вдруг резко дёрнулся и вонзился в дерево. Если бы я остался на том же месте, был бы сейчас похож на пригвождённую бабочку коллекционера.
Шайри запоздало вскрикнула, затем прошептала:
– Тут я ни при чём. Я не злилась на тебя!
– Возможно, защита книги закончилась, – я осторожно подошёл к мечу. – Смотри, бумага тлеет!
Шайри несмело приблизилась и зажала рот руками. Я видел, что её испугало: под обугливающимися листами книги плавилось железо меча. Металл периодически вспыхивал огнём, но тут же шёл волнами, как будто попал в жерло вулкана. Капли жидкого металла не падали вниз, они словно впитывались в дерево. Пепел от книги так же лип к деревянной поверхности, зачерняя её, образуя непонятные рисунки и странные письмена.
– Твоё дерево, дикая, – хрипло прошептал я. – Кажется, оно поглощает и сову, и лиса…
Девочка завороженно наблюдала, как книга и меч исчезают в массиве дерева.
– Оно не моё, – ровно ответила она. – Больше не моё. А я – не его.
Я зачарованно протянул руку, касаясь места, где только что были пригвождены «консервы». Совершенно гладкая поверхность, не осталось ни царапины от меча, ни чёрной краски от книги.
– Ну, вот мы и потеряли возможность что-то узнать, – подытожил я. – Нет больше ведьминской книги.
– Но и лиса нет, – рассудительно заметила Шайри. – И никого не пришлось топить. А тебя никто больше не попытается убить.
– Как знать, – усмехнулся я, покосившись на девочку, – ты, дикая, теперь сплошной сюрприз!
Она обиженно надулась, я примирительно улыбнулся:
– Но теперь я точно знаю, что жива в дереве может поглотить «консервы».
И вздохнул: информация интересная, но бесполезная. Проще не стало. Связаны живой четверо людей и ещё две ведьмы через «консервы». Теперь, думаю, последние не актуальны. И теперь я вообще не представляю, как мне жить и что делать. Вернуться в город, доказать Карлу, что я – Алекс. И когда он примет это, выдать хук с правой за то, что держал меня в идиотском неведении насчёт простейших вещей. Но я не знаю, где сейчас дядя. Выяснять же это бесполезно – никто не станет сообщать такие вещи оборванцу с улицы. А если нарвусь на деда…
– Что же делать? – в отчаянии произнёс я.
– Серёжа, – дрожащий голосок Шайри. – То есть, Алекс! Мне кажется, или стенки сжимаются?
Я торопливо огляделся: она права! Дерево словно нарастало, бугрилось, вспучивалось быстрее и быстрее. И свободного места становилось всё меньше. Я метнулся в сторону, где выходил наружу, но лаза там не было. Ткнул в дерево пальцем: