– Пива!
Пустота тишины была мне ответом. Заглянув в шкаф, обнаружил полутёмную комнату с ободранными обоями. Плесневелый запах сырости ударил в нос. Вздрогнув, захлопнул дверь. Странно, куда подевались все шмотки? Ручку двери в ванную комнату поворачивал с опаской. Мятый халат на полу, казалось, лежал с момента, как я его сбросил в первое посещение Карловой усадьбы. Вода из обоих кранов шла ледяная. Жаль, не отказался бы сейчас от горячей ванны, как и от чистых шмоток, как и от плотного завтрака. Но, кажется, волшебство покинуло этот дом.
Вернувшись в комнату, убедился, что спящая девушка не плод моего воображения, не колдовство. Хотя последнее явно тут замешано. Слишком уж неподвижна Мерцана, даже пальчик не поменял своего положения. И можно принять её за мёртвую. Вздрогнув, подошёл к кровати и положил ладонь ей на грудь. Нет, жива. Дышит. Вдох-выдох, вдох-выдох…
Поняв, что уже какое-то время наблюдаю, как вздымается и опадает от глубокого дыхания грудь девушки, сглотнул. Лицо опалило жаром. Поспешно отдёрнул руку и быстро ретировался из комнаты. Уже сбегая по лестнице, сказал себе, что очень голоден, поэтому спешу на кухню. И ничего мне не стыдно. К тому же, никто ничего не видел, а значит, и не было ничего.
– Наконец-то, – ворчливо отозвался голос Карла.
Я подпрыгнул от неожиданности, развернувшись в сторону библиотеки. Там, в огромном кресле, уютно расположился хозяин дома. Небрежно завязанный халат обнажал бледную кожу груди, в руке мужчины дымилась изящная чашечка.
– Кофе? – Карл вопросительно поднял брови.
Я качнул головой. Живот заурчал. Хозяин понимающе усмехнулся.
– Да, мне приходится таиться, как я уже говорил. И не привлекать внимание колебаниями живы. А сам я умею создавать лишь напитки. Да и то требуется вода.
– Тогда чаю, – вздохнул я, привалившись к стенке, заходить в библиотеку очень не хотелось.
Карл хмыкнул и отставил чашечку на дубовый стол. Поднялся, поправил запах халата, не сводя с меня пристального взгляда. Я стоял без движения, не зная, чего ждать. Мужчина ещё раз усмехнулся, прошёл в открытую дверь тайной комнаты. Оттуда он вынес ту самую чашку, которую я уронил. Затем хозяин медленно двинулся в сторону кухни, уточнив:
– Тебе с сахаром?
Чтобы ответить, пришлось топать за дядей Алекса, поскольку тот уже скрылся на кухне, а кричать не хотелось. Вспомнил о спящей наверху девушке.
– Хотелось бы сладкий, – запоздало ответил, машинально открывая холодильник, который в прошлый раз ломился от еды. Но теперь он напоминал последний экземпляр в магазине техники: пустой, пыльный, тёмный. – Но ты сказал, что можешь делать лишь напитки.
Карл кивнул, наливая воды из-под крана. Развернувшись, он хитро улыбнулся:
– Но сладкий чай ещё в моих силах, как и вино со специями и даже кофе со сливками. Держите, сэр, ваш… как ты сказал? Чаю?
Спина у меня похолодела. Протянутая за кружкой рука застыла. Я сказал «чаю»? А надо как – «чая»? Карл понимающе кивнул, словно прочитав мои мысли:
– Неважно. Алекс вообще не пьёт чай. Исключительно сладкий кофе.
Я попытался взять себя в руки. Снова протянул ладонь и ухватил горячую чашку.
– Может быть, – как можно спокойнее ответил я. – Не помню. У меня, знаешь ли, амнезия.